Непрожитая жизнь

Рафаэль опускает глаза и прикусывает губу. Ему явно не по себе, он не из тех, кто легко принимает комплименты. Я вижу, что слова матери заставляют его почувствовать себя виноватым. Да, именно чувство вины мелькает у него в глазах, а еще – неловкость и легкая грусть. Изабелла с искренней улыбкой в очередной раз обнимает Рафаэля, и он обнимает ее в ответ. Мое сердце сжимается, потому что в последний раз меня так обнимала бабушка, и с тех пор прошло четыре года. Я никогда не слышала от матери слов о любви и гордости, да и сама я – не тот человек, которому легко обнимать, говорить приятные слова и дарить тепло. Мне всегда было сложно общаться с матерью, даже просто разговаривать с ней, в наших отношениях неизменно присутствовала некоторая неловкость, а еще – недовольство, раздражение, злость. Каждый раз, находясь с ней в одной комнате, я ждала очередного нападения. Ждала, когда в мой адрес посыплются слова недовольства и упреки. Я помню ощущение, когда заходишь домой и съеживаешься, не зная, куда спрятаться, и миллион раз задавая себе один и тот же вопрос: где найти выход из этого лабиринта? Выхода просто нет. Чтобы я ни делала, как бы ни пыталась себя изменить, этого всегда было мало. Моих удач никто не замечал, зато каждый промах рассматривался под лупой и сопровождался нотациями. Возможно, мать и отчим так самоутверждались, но я постоянно жила с чувством вины. Мне так и хотелось крикнуть маме: «Прости, что я родилась и тебе приходиться меня терпеть». А потом мне надоело так жить. Мне надоело пытаться понять, в чем дело, что со мной не так. Надоело подстраиваться и прикидываться дурочкой, которая ничего не понимает. Мне просто стало все равно.

Изабелла оборачивается ко мне и, глядя в глаза, говорит:

– Приятно было познакомиться, Леа.

В ее голосе ни радости, ни злости, вообще никаких эмоций. Я ничего не отвечаю, лишь киваю в ответ. Она вновь переводит взгляд к Рафаэлю, пустое выражение лица сменяется прежней улыбкой, а я чувствую укол какой-то глупой зависти. Я бы тоже хотела быть чьей-то гордостью и чтобы меня любили. Я бы тоже хотела, чтобы кто-нибудь из родителей поцеловал меня в щеку, обнял и принял такой, какая я есть, чтобы он был рядом, и я могла не него положиться. Я бы очень сильно хотела понять, что за смысл кроется в слове «семья».

Но вместо этого меня целует в щеку и берет за руку Рафаэль. Губы сами складываются в улыбку. Держась за руки, мы смотрим, как взлетает вертолет. Наши волосы разлетаются, и я зажмуриваюсь, прикрывая глаза от потока воздуха и слегка поеживаясь. Но я не чувствую особенного холода, потому что Рафаэль держит мою руку, и осознание этого факта наполняет теплом. «Я ведь больше не одна», – думаю я… Я больше не одна, и я люблю его.

Пьер недовольно смотрит на нас.

– Вы испортили нам игру, это раз. Вы меня чертовски напугали, это два. Какого черта ты выключил телефон?

Рафаэль ухмыляется и пожимает плечами.

– Он сломался.

Пьер закатывает глаза.

– Что ты с ним сделал?

Рафаэль косится на меня с веселыми озорными огоньками во взгляде, и мне становится смешно.

– Мы утопили его телефон в водах Северного моря Нормандии, – пародируя манеру Пьера, восклицаю я.

Он вытаращивает на нас глаза, но ничего не успевает спросить.

– А ее телефон на зарядке в нашей комнате, – говорит Капюсин, обнимая меня. – Ты оставила его у меня в сумке, и я поставила его заряжаться, как только мы вернулись из Вёль-ле-Роз. Жаль, что вы не поехали с нами.

Пьер хитро улыбается.

– Ты только посмотри на их лица, им точно не жаль.

– Так вы в итоге доехали до Вёль-ле-Роз? – спрашиваю я, меняя тему.

Пьер вновь ехидно прищуривается и подмигивает мне.

– Да, мы даже на рынок попали, купили мами новые семена, – вставляет Квантан, – там правда очень уютненько и красиво, а где были вы?

– Мы были у Кристофа, – отвечает Рафаэль.

– Решили погулять по Онфлеру? – интересуется Квен.

Рафаэль снова смотрит на меня лукавым взглядом и кивает, а я думаю: «Ведь мы даже не вышли в город…»

– И как тебе Онфлер? – восторженно спрашивает Капюсин, – я его просто обожаю, особенно гулять вдоль порта, там есть блинная, где готовят потрясающие галеты, вы же попробовали их?

– Да, там было очень круто, – глядя в глаза Рафаэлю, отвечаю я, и он крепче сжимает мою руку.

Пьер хмыкает, Капюсин мило улыбается, а Квантан чешет подбородок.

– Раф, у меня тут есть старый «Блекберри», – начинает он, – возьми его на время, пока новый не купишь.

– У меня нет с собой сим-карты, но есть телефон Мики, – отвечает Раф, – я им пока попользуюсь.

И я замираю. Мика. Телефон. Фейсбук. Наша переписка.

Рафаэль обеспокоенно смотрит на меня.

– С тобой все в порядке?

Я закрываю глаза и киваю, набирая в легкие как можно больше воздуха.

– Подожди, – Пьер берет Рафаэля за плечо и разворачивает к себе, – ты же можешь сбросить пароль, используя его номер.

– Я уже пытался, на этот номер нет зарегистрированной страницы, – Рафаэль трет глаза и вновь поворачивается ко мне. – Тебе нужно поесть, ты побледнела.