Непрожитая жизнь

– Но у него никогда не было другого номера, – непонимающе размышляет вслух Пьер. – Тебе не кажется, что он просто не хотел, чтобы ты совал свой нос в его дела?

– О чем вы вообще говорите? – серьезно спрашивает Квантан.

После короткого молчания Рафаэль тяжело вздыхает:

– Ты помнишь, Мика последние месяцы бесконечно переписывался в Фейсбуке? Я просто… – он запинается и закрывает глаза, – мне просто нужно знать.

Он не уточняет, что именно ему нужно знать. Он больше ничего не говорит. Но мне становится ясно, что не я одна гоняюсь за призраком… Он тоже пытается собрать по крупицам хоть что-нибудь, что угодно, любую мелочь, деталь, все, что связанно с тобой, Мика. И я решаю, что расскажу ему все. Я помогу ему собрать этот пазл, потому что вижу, как сильно он в этом нуждается.

Квантан даже не глянул в мою сторону, не сводя хмурых глаз с Рафаэля.

– Я думаю, если Мика захотел что-то скрыть от тебя, – тихо, со сталью в голосе говорит он, – то ты должен уважать это решение и не лезть.

И он разворачивается и уходит.

Пьер вновь кладет руку Рафаэлю на плечо.

– Он скучает, Раф. Не злись на него, он просто очень сильно скучает…

Рафаэль смотрит вслед удаляющемуся Квантану, а я прикусываю язык. Ты же не хотел, чтобы он знал, Мика. Не хотел? Должна ли я тоже уважать твое решение? Господи, как же сильно я запуталась… Просто запуталась… Что же мне делать?

Я приняла душ и переоделась. Капюсин к этому времени уже сложила свои вещи и даже заправила наши постели.

– Это были длинные выходные, – с улыбкой в голосе говорит она, – у меня ощущение, будто прошло минимум две недели.

Я согласно киваю.

– Да, уик-энд, полный событий.

Она прищуривается и спрашивает, поигрывая бровями:

– Тебе понравились эти события?

Я кидаю в нее подушку.

– Леа, – восклицает она, – я ведь уже заправила постели.

Я смеюсь и прыгаю на идеально застеленное одеяло. Недолго думая, она прыгает тоже. Мы лежим в тишине и смотрим в потолок, изучая лепку.

– Это было невероятно, – шепчу я, отвечая на ее вопрос.

Эдит крепко обнимает парней на прощание, просит их не пропадать и приезжать чаще. К нашему огромному с Капюсин изумлению, она точно так же обнимает нас, и даже целует в обе щеки.

– Приезжайте вместе с мальчиками, когда только пожелаете, – говорит она на прощанье.

Пьер и Квантан начинают закидывать в багажник наши вещи, подходит Рафаэль и забирает свою сумку из общей кучи.

– Леа поедет со мной, – говорит он, подхватывая мой рюкзак.

– Поедет с тобой? – приподнимая брови, спрашивает Пьер. – На чем?

Рафаэль лукаво улыбается и достает ключи от новой машины.

– Ждет меня в гараже, – с усмешкой заявляет он.

– О нет! – орет Пьер, – ты уболтал отца взять тебе Mercedes AMG GT?

– Подними челюсть с пола, – подмигивает Раф.

Квантан качает головой и улыбается, Пьер все еще стоит ошарашенный.

– Увидимся в Париже, – беря меня за руку и направляясь в сторону гаража, сладко поет Рафаэль, – и что-то мне подсказывает, мы будем там раньше вас.

Пьер закатывает глаза, а Квен смеется.

Глава 24

– Леа, – шепчет Рафаэль мне на ухо, – мы приехали, куда тебя подвезти?

Я тру глаза и хриплым сонным голосом спрашиваю:

– Я уснула?

Рафаэль смеется.

– Точно, проспала всю дорогу.

Я смотрю в окно. Он припарковал машину на незнакомой улице. Солнце уже скрылось, но ночь еще не опустилась на землю. Небо над городом прекрасное, сине-фиолетовое.

– Красивое небо, – шепчу я, глядя на сиреневые разводы, – напоминает акварельные краски. Когда мокрые цвета перемешиваются, получаются такие потеки, и ты никогда не знаешь, как именно они перемешаются, и какой формы будут. За этим всегда очень интересно наблюдать.

– Ты рисуешь? – спрашивает он.

– До тринадцати лет я два раза в неделю ходила в школьный кружок рисования. Акварель и пастель были моими любимыми уроками.

– А почему перестала?

– Я ведь переехала в Париж к маме, а она не собиралась платить за мое никому не нужное глупое хобби.

Он кивает.

– Тебе не обязательно возвращаться домой.

Я качаю головой.

– Я и так не живу там больше.

Он внимательно смотрит на меня.

– А где ты живешь?

– Я расскажу, но только при условии, что ты не будешь смотреть на меня таким беспокойным взглядом, это малость раздражает.

Он хмыкает.

– Как скажешь.