Нептида: Искупление

— Да… — хрипло кивнул Бойко, мечтая о том, чтобы его пытки закончились скорее.

— Тогда расскажи мне, что затевает Трипплхорн?

— Я не знаю…

— А зачем он прислал тебя сюда?

— Я не знаю…

— Кто еще из его людей сейчас находится на «Короне»?

— Я не знаю…

Чернигов вновь воткнул скальпель прямо в суставную сумку, а затем ловко запихал в разрез большой палец правой руки и потянул им за нерв. Острая боль прокатилась по всему телу, вонзаясь шипами в мышечные волокна и посылая в мозг сигналы с мольбами остановить мучение. Олег рефлекторно задергался, пытаясь избежать страданий, но цепи крепко держали его на месте. Когда крики прекратились, генерал схватил рукой за лицо Бойко, по которому ручьями струился липкий пот и поднял его к свету, глядя прямо в глаза с заплывшими кровью белками.

— Молчишь, значит?! Меня поражает не твоё упрямство, а твоя глупость! Ты — мерзкий шпион, которому мы никогда не доверяли, — со злобой процедил генерал. — Мы следили за тобой всю твою жалкую жизнь, с самого кадетского корпуса, но ты всё равно сумел перехитрить нас! Знаешь, что я думаю? Единственная причина, зачем Трипплхорн подсунул мне своего лунного выкормыша, вероятно состоит в том, чтобы мы потеряли время допрашивая тебя, пока он замышляет что — то в другом месте. Хитро! Этот подлец продолжает использовать тебя даже сейчас. Это не я, а он выжимает из тебя всё до последней капли! Хотел бы я знать как ему удается добиваться такой преданности от вас… Однако я разгадал его план. И поэтому я не буду тратить на это время — ты сдохнешь просто так, абсолютно бесполезно и для него и для нас..

— Я не шпион, сэр… я давал клятву верности…

Голос Бойко был едва слышен. Его захлестывала физическая боль от истязаний, но еще сильнее жгла боль внутри израненной души. Всю жизнь он верой и правдой служил Корпорации, стремился быть лучшим, верил в ее идеалы, а теперь… Теперь ему самому никто не верит… Его обвиняют в том, что он всю жизнь служил лунному королю, в то время как он даже не понимает о чем идет речь!

Боль от сожаления за бессмысленность прожитых лет была невыносимой и по лицу невольно потекли слезы обиды. Смешиваясь с кровью и потом, они стекали по покрытым синяками щекам и падали на истерзанную грудь. Чернигов не слышал его последних слов. Генерал брезгливо швырнул инструмент на пол и вышел из камеры, в то время как бывший капрал исподлобья всё еще продолжал смотреть ему вслед, надеясь что вот — вот произойдет чудо и недоразумение развеется и пройдет как кошмарный сон.

Дверь камеры с лязгом захлопнулась, оставив пленника в оглушительной тишине. Он висел в узком луче света, который пробивался через зарешеченное окно в потолке. Идеалы в которые он верил рухнули, решение главы Корпорации было столь же несправедливым, сколь жестоким и неоспоримым. Олег Бойко был ошеломлен и раздавлен.

* * *

Джейн сидела в мягком кресле уютного кабинета Трипплхорна, который располагался на верхней палубе его личного космического шаттла. Вероятно, он и вправду был выдающимся ученым и инженером, сумевшим сконструировать не только уникальный экзоскелет для себя, но также создавшим множество самой удивительной техники. Глядя на его лицо с серо — голубыми глазами, она отчетливо видела, что лунный король был мечтателем. Он постоянно был сосредоточен на чем — то невидимом, непостижимом, не существующем в реальности. Во всяком случае ПОКА не существующем. Но для него этот мир грез и собственных фантазий был абсолютно реальным. Трипплхорн видел вещи не такими какими они были, а такими какими он представлял их себе.

В другие времена его назвали бы провидцем и визионером. Но для нее он оставался предателем и тираном. Джейн боролась с противоречивыми внутренними желаниями — с одной стороны ей хотелось всё бросить и просто уйти, а с другой было интересно узнать устройство его нового общества. Несмотря на то, что на этот корабль ее привели насильно, разлучив с Аруном и Олегом, несмотря на всю ее ненависть к этому человеку, всё же какое — то странное извращенное любопытство сидело в ней. И потому придав своему лицу максимально пренебрежительное выражение, она всё же слушала того, кто имел наглость называть себя ее отцом.

— Знаешь, я ведь и вправду хотел поначалу переселить всех людей на Луну. Но потом понял, что так делать нельзя. Я задушил в себе этот порыв, и оглядываясь на прожитые годы, не сожалею об этом. Если бы мы начали перевозить туда всех без разбора, то моментально перенесли бы в Витариум и заразу. Я говорю о грехах человеческих..

— О, так ты взял на себя роль Бога? — ехидно спросила Джейн, глядя на него с презрением. — Вместо спасения человеческих жизней, ты стал проводить политику фильтрации? Лично отбирал допустимых переселенцев по выработанным тобой сумасшедшим критериям, вел селекцию?!