Непутевая, или Подарок для принца (СИ)

Никогда в жизни не чувствовал такого: жгучая, гремучая смесь боли, горькой вины и дикого отчаяния. А еще беспомощность… То чувство, которое я ощутил сейчас впервые. Я ничего, просто абсолютно ничего не мог поделать, и осознание этого буквально убивало. Спасало одно: где-то в глубине души росло упрямство. Я точно знал, что не смирюсь, не покорюсь и не приму. Не уступлю даже судьбе! Я скорее достану с небес этого гребаного Змея и размозжу его башку о землю!

И сейчас, пялясь на закрытую дверь, я ощутил, как мною вновь обуревает ярость.

— Ваше Высочество, — Греттель аккуратно дотронулась до моего плеча. — Давайте присядем, — она подхватила меня под руку и провела на ближайший балкончик, уютно увитый цветущими лианами. Солнечный свет проникал сквозь них тонкими лучами, они стелились по каменному полу, покрытому ковровой дорожкой, деля его на яркие полоски.

Я послушно последовал за ней, позволив усадить себя на ближайший диванчик. Уперся локтями в колени и уронил голову в ладони. Что ты наделал, Флориан?

Видят боги, я не хотел! Тогда, встретив ее на реке, я собирался только поразвлечься. Слишком забавно стало, что она меня не признала! Возможно, ее смутила моя одежда, или само место встречи, но во дворце ни для кого не секрет, что я увлекаюсь рыбалкой! С самого детства я ошивался тут — у дряхлой хижины старика Асселя, что снабжал замок свежей рыбой.

Сознаюсь, идея пришла спонтанно, я бы сказал — она сама меня натолкнула. Уже в этот же день я отправил старика в его деревню в отпуск, щедро проплатив целый месяц наперед, и договорился с рыбаками из ближайших селений, чтобы те удвоили поставки. Тогда же перекроил все планы по проведению отбора, доведя распорядителя до нервных колик, заявив, что не выйду ни на одно из испытаний.

Во дворце списали это на капризы, а во мне бурлил азарт. Чаша переполнялась, расплескиваясь через край. Я почти поселился в хижине, делая редкие набеги в замок лишь с целью проследить, как у нее дела, и не глядя отсеять часть девушек с очередного этапа.

Сначала было забавно и смешно. С ней всегда так, начиная с ее появления в замке. А ведь я тогда это событие чуть не пропустил. Отмахнулся от стражника, что доложил об очередном скандале, но все-таки решил сходить и посмотреть. Успел аккурат к развязке и сразу решил — эту оставлю на финал! В любом случае оставлю, чтобы разбавить спокойные будни Совета, будь они неладны!

Там, у реки, я сразу ее узнал. Умилила ее чистота и наивность, Ди просто не умеет быть неискренней! Нежный нераскрывшийся цветок, чистый, как бутон алайской розы. Такое умиротворение, скопление тепла и света ощущал я рядом с ней. А уж когда дошло до поцелуев…

Тогда мне все еще казалось, что я продолжаю играть, и грань, когда это перестало быть игрой, я не заметил. Очнулся в хижине, когда она пылала подо мной, и каким-то чудом сумел остановиться.

Она не заслужила, чтобы это было так! Я бы не смог себе простить, обойдись с ней как с обычной и доступной девкой. Поэтому заказал ей платье и решил дожидаться финала…

— Ваше Высочество, — Греттель, очевидно, переживая за мое психическое состояние, осторожно тронула меня за рукав. — Может, попросить у бабы Шуши успокоительное и для вас?

— Зови меня по имени, Греттель, — я устало потер пальцами виски и, зачесав пятерней волосы назад, поднял на нее усталый взгляд. Голова, и правда, гудела, перед глазами плыли мутные круги, да и само состояние в целом — будто по мне стадо тех самых пушехвостых зёбров пробежало.

Рассмотрев в упор мое лицо, Греттель поднялась и уверенным шагом направилась в комнату Ди. Вышла через пару минут с графином воды, чашкой и двумя разноцветными пузырьками. Дрожащими руками сосредоточенно накапала их в воду и протянула чашку мне.

— Греттель… — я поморщился и попытался отвертеться. Но девушка неожиданно проявила характер.

— Ваше Выс… Простите! Флориан!

— Лайэль!

— Ну нет уж, это слишком! Святые эллины, на вас же нет лица! Пейте! — она протянула мне чашку и с угрозой добавила: — Иначе я доложу королю и натравлю на вас всю кодлу местных лекарей!

Прозвучало грозно, поэтому с улыбкой принял из ее рук чашку и опрокинул содержимое в рот.

— Греттель, ты не злишься на меня? — почему-то с ходу не хотелось ей «выкать», и уж тем более не хотелось, чтобы она держала официальный тон. Греттель выглядела той уютной жилеткой, в которую можно выплакать свое безудержное горе, которой у меня — воина и наследного принца — отродясь не водилось, ибо не было нужды.

— Нет, — она поправила юбки и осторожно села рядом. Помолчала немного и всхлипнула: — Мне вас обоих жалко! — Греттель шмыгнула носом, пытаясь удержаться. Не смогла и, уронив голову в ладони, зашлась в безудержном рыдании.

Вздохнув, набулькал очередную порцию из бабушкиных склянок и, обняв Греттель за плечи, поднес чашку к ее губам. Та, стуча зубами о фарфор, ополовинила ее. Пришлось построже выгнуть бровь, и Греттель допила все до конца.

Я отставил чашку, поднялся с дивана и подошел к витым перилам. Уселся на них, спиной к саду, рискуя свалиться вниз, чтобы сейчас меня хоть что-то отвлекало.