Непутевая, или Подарок для принца (СИ)

Меч ухватить я успел. Даже за доли секунды успел понять, о чем он, ведь стоял спиной к открытой двери хижины. А ведь именно сюда так грамотно загнали меня мыши!

В темном чреве сторожки мелькнули золотые огоньки, потом оттуда вылетела сеть. Первый плевок липкой паутины я отбил, второй окутал коконом клинок, а в третьем я завяз, попав в ловушку. Арахниды!

Громадный паук вдвое выше меня ростом выскочил из хибары, укутывая меня в липкий кокон. Извернувшись, всадил кончик меча ему в лапу, тот отскочил. Я без труда справился бы с этой зверюгой и без оружия, но их главный козырь — внезапность. Так далеко они ни разу не забирались, и я никак, вот просто совершенно не ожидал столкнуться с этой тварью в своем доме!

Из двери хижины запоздало вылетело жало, воткнувшись мне в плечо. Второй паук выскочил наружу и замер, ожидая, когда яд подействует. Ноги парализовало сразу, яд поднимался снизу вверх, я еще успел освободиться от паутины, но после и руки повисли плетьми. Какое-то время еще держался в сознании благодаря безумной ярости, но эта доза вырубит и бегемота, и я прекрасно это понимал, падая к ногам смеющейся Тидарры.

Глава 4

В западне

Голова трещала так, что не хотелось открывать глаза. Яд арахнида может быть смертелен, тут все зависит от дозы. Вряд ли ей выгодно меня убивать, скорее, тут другой расчет, а значит…

С трудом разлепил веки и приподнялся на локтях. Твою же мать! Тидарра не шутила — я в гостях! Спасибо не в мрачных подземных застенках, радушная хозяйка расщедрилась на более комфортную тюрьму!

Большая комнате без окон, лишь многочисленные факелы по стенам развеивают густой мрак, поэтому невозможно понять, какое время дня сейчас снаружи.

Сам лежу на большой мягкой кровати с кованой спинкой, украшенной витиеватыми узорами. Каменный пол застелен коврами, на первый взгляд, в комнате есть все, чтобы отдыхать с удобством. Руки свободны, сам могу спокойно двигаться, если это возможно после укуса этой твари.

Осторожно поднялся и присел на кровати: голову как молнией прошило, перед глазами заметались белые круги. Спасибо, что нет окон, яркий свет в таком состоянии мог бы вообще свести с ума. Правое плечо болело, рука почти не поднималась. Неудивительно, учитывая, что именно сюда вонзилось жало.

Я уселся на кровати, сжимая пальцами виски. Идиот, так глупо попался! Запутался в своих проблемах и забыл, что нельзя расслабляться, когда в твоем доме гостит ведьма! Остается надеяться, что Тидарра ограничилась лишь мной, и больше никого не тронула. Но это я узнаю только от нее.

Подходить к двери даже не стал — и так понятно, что там тысяча засовов. С удивлением обнаружил на столике графин с водой. Очень кстати, учитывая, что горло жгло, а губы пересохли. Какие добрые тюремщики! Я с жадностью его осушил. Вряд ли туда подсыпали яду. Судя по обращению, я нужен ей живым.

Сразу стало легче. Поднялся с кровати, попытался походить. М-да, вояка из меня сейчас хреновый, ибо состояние — как после жуткого похмелья: движения нечеткие и зрение подводит, но радует, что постепенно это отпускает.

Лязг засовов застал меня, когда я пытался упражняться. Дверь открылась, являя делегацию гостей: сама Тидарра, Ворон, жмущаяся к стенке Кьяра и два троллеподобных монстра, которые бесцеремонно сразу встали за моей спиной.

Опасаешься, ведьма? Правильно делаешь! На помощь пришла знакомая ярость.

Демонстративно подошел к кровати и уселся на нее, скрестив ноги. Приветствовать хозяйку стоя не намерен. Высокомерно оглядел гостей. Тидарра, казалось, ликовала, лицо Ворона не выражало ничего, он старательно держал маску безразличия, а Кьяра и вовсе все время пряталась за его спиной.

— Сразу к делу, Флориан… — не здороваясь, начала Тидарра, и ее глаза опасно сверкнули. — Я так поняла, добровольно брать в жены Кьяру ты не намерен?

— Никак не намерен: ни добровольно, ни насильно, Тидарра, — я бросил взгляд в сторону девушки, не понимая, что она делает здесь, но та словно вросла в могучую спину Тьярри.

— Ну это мы еще посмотрим, — противно оскалилась королева, а в глубине моей души что-то царапнуло. Противное, тягучее чувство опасности и какой-то неотвратимости. Предчувствие, от которого ни отмахнуться, ни сбежать. Что задумала эта гиена?

— Ближе к делу, Тидарра, — напомнил я, пытаясь смотреть с вызовом. Но больше всего напрягал не ее торжествующий оскал, а то, что Ворон избегал смотреть в мои глаза. Это толкало на мысль, что тут задумывается что-то не просто опасное, а скорее — мерзкое и неприемлемое даже для него.

— Знаешь, Флориан, — Тидарра величественно прошлась взад-вперед по комнате. — Я все еще хочу решить все миром. Не с тобой — нет! С тобой мне все предельно ясно. С народом Алайи. Я не хочу никого убивать…

— Надо же! Ты стала пацифисткой? — не стал удерживать смешок. Зачем этот спектакль? Я никогда не поверю, что ею движут подобные желания.

Она не обратила внимания на мою реплику.