Непутевая

— О, дорогая миссис Бэбкок, — пробормотала она. — Что это?

— Простите. Боюсь, я испачкала простыни.

— О небеса!

Мисс Старгилл помогла ей дойти до ванной и протянула гигиенический пакет.

— Подождите минутку. Я поменяю тампоны.

Когда миссис Бэбкок вышла из ванной, грязные простыни уже лежали на полу. Мисс Старгилл помогла ей лечь в чистую постель и, пока она лежала, страдая от ощущения, что кровь струится по горлу, переменила тампоны в носу, стерла губкой с лица запекшуюся кровь.

— Ну вот, — бодро, как ребенку, сказала мисс Старгилл, — разве не приятно лежать на свежем белье?

— Нет, если его меняют в середине ночи. — Она хотела, чтобы это прозвучало остроумно, но вышло жалобно и капризно. — Спасибо, мисс Старгилл.

Медсестра выбежала позвонить доктору Фогелю, потом вернулась и дала миссис Бэбкок снотворного.

— Он хочет, чтобы вы поспали до его прихода — еще пару часиков.

— Ну, как мы себя чувствуем? — разбудил ее вскоре доктор Фогель.

— Вполне прилично, — пробормотала миссис Бэбкок. — Если не считать, что сегодняшней ночью я чуть не истекла кровью.

Он прочитал ее карточку, осмотрел тампоны и подклады, измерил пульс, давление и температуру, не переставая бубнить себе что-то под нос.

— Должен напомнить вам, миссис Бэбкок, — наконец громко сказал он, — что я предупреждал вас о возможных последствиях отказа принимать лекарства.

Она молча показала пустое блюдце на тумбочке, обычно наполненное таблетками. Доктор Фогель покраснел и спросил:

— Вам не холодно?

— Нет. Но я несколько недель не была на улице. Не знаю, как там.

— Сегодня жарко. — Он сложил стетоскоп и направился к двери.

— Доктор Фогель?

Доктор неохотно повернул светловолосую голову.

— Я не понимаю, что со мной. Вы можете объяснить? Простыми словами.

— У меня обход, миссис Бэбкок.

— А после обхода?

— Да, конечно.

В ожидании завтрака миссис Бэбкок взяла вышивание. Памела, волонтерка, расстроится, что она мало сделала за целую неделю. Она посмотрела в окно: по стволу вяза, размахивая хвостами и деловито вереща, сновали рыжие белки.

Интересно, когда придет Джинни? Хорошо бы она принесла часы. Наверняка забудет, она всегда так невнимательна… Судя по солнцу, сейчас около шести. Джинни вряд ли вылезет из кровати раньше девяти. Нужно посоветовать ей вернуться в Вермонт. Здесь слишком тоскливо. Вернется, когда мать выздоровеет. Джинни и в лучшие времена была то слишком угрюма, то насмешлива; это мешало их отношениям стать теплей. Но даже если бы она захотела поддерживать нормальные отношения — это невозможно при нынешних обстоятельствах. Вчерашний взрыв не имел смысла. У Джинни в Вермонте дом, ей есть о ком заботиться… А у нее своя проблема — кровотечение. Они не смогут помочь друг другу. Лучше, если Джинни уедет. Ведь ее ждут дочка и муж.

После чая и гренков Джинни пошла к сосне проверить своих птенцов. Они так и висели: глаза закрыты, ротики распахнуты — и тихонько пищали. Родителей нигде не было.

Джинни порылась в книжном шкафу и нашла наконец книгу, о которой говорила мать. В. Бёрдсалл[2] вполне доказал всему миру, что имя влияет на судьбу, написав огромную авторитетную книгу по орнитологии. В разделе «Птенцы» он писал: «Только от 10 до 30 процентов птенцов выживают, чтобы достичь зрелости. Остальные умирают от голода, непогоды или болезней. Родители отказываются кормить детей с физическими недостатками. Иногда с ними самими происходят несчастья, и тогда птенцы остаются совершенно беспомощными. Часто они выпадают из гнезда и умирают от голода или становятся добычей зверей. Если повезет — их находят люди. Но некоторые птенцы — например стрижи — не принимают пищу у людей и не живут в неволе. Их лучше убить, чтобы избавить от страданий».

Джинни захлопнула книгу и надолго задумалась. Потом пошла на кухню и налила стакан воды. Она заставит птенцов попить! Обмакнув палец в воду, она потрясла им над раскрытым ротиком одного птенца и чуть не вскрикнула от радости, когда розовое горлышко несколько раз дернулось и проглотило несколько капель.

Но как покормить их? Она села на ступеньки и представила страшную картину: в одной руке — маленький стриж, в другой — большой камень. Один удар и…

Она отшвырнула эти мысли и снова вернулась к сосне. Вода явно не повредила птенцу, надо дать его жестоким родителям еще один шанс. Она — не Господь Бог, чтобы распоряжаться чужими жизнями.

Стоит ли ехать в больницу? Вчера они с матерью кричали друг на друга. Ссора не принесла ей пользы: болит голова, мучают угрызения совести. Может, вернуться в Вермонт? Или уехать куда-нибудь? Если бы было куда! И если бы она точно знала, насколько серьезно больна мать. Она позвонила доктору Тайлеру, но никто не ответил.

По дороге она заехала в дом своего детства. Нужно забрать фотографии предков. Матери будет приятно рассматривать их. Она вгляделась в снимок бабушки Халл, бабки ее матери. Говорят, они очень похожи. На снимке ей за двадцать, как Джинни. Белая кружевная блузка, заколотая брошью… Из прически выбиваются непокорные пряди.