Нераскрытая самость

5. Философский и психологический подход к жизни

К несчастью, нашим идеям свойственно не поспевать за изменениями общей ситуации. Иначе и быть не может, ибо пока в мире ничего не меняется, они более или менее соответствуют обстановке и, следовательно, функционируют удовлетворительным образом. В таких обстоятельствах нет никаких причин для их пересмотра или коррекции. Только когда условия меняются настолько, что между внешней ситуацией и нашими представлениями, теперь уже устаревшими, образуется невыносимый разрыв, возникает общая проблема Weltanschauung, или философии жизни, а вместе с ней встает вопрос о том, как переориентировать или заново адаптировать первичные образы, поддерживающие поток инстинктивной энергии. Их нельзя просто заменить новой рациональной конфигурацией, ибо последняя определялась бы не столько биологическими потребностями человека, сколько внешней ситуацией. Более того, она не только не послужила бы мостом к первоначальному человеку, но и полностью заблокировала бы доступ к нему. Это вполне соответствует целям марксистского образования, которое, подобно самому Богу, стремится переделать человека, но по образу и подобию Государства.

Сегодня наши базовые убеждения становятся все более рационалистическими. Наша философия больше не является образом жизни, как это было в древности; она превратилась в исключительно интеллектуальное и академическое занятие. Наши конфессиональные религии с их архаичными обрядами и концепциями – в целом вполне оправданными – отражают мировоззрение, которое не вызывало особых возражений в Средние века, но которое в наше время представляется чуждым и непонятным. Несмотря на этот конфликт с текущим научным взглядом на мир, глубинный инстинкт подталкивает современного человека к идеям, которые, если понимать их буквально, не учитывают все достижения разума за последние пятьсот лет. Очевидная цель этого – помешать ему скатиться в бездну нигилистического отчаяния. Даже когда он, будучи рационалистом, вынужден критиковать конфессиональную религию как буквалистскую, ограниченную и устаревшую, он не должен забывать, что она отстаивает доктрину, символы которой, хотя и могут быть истолкованы по-разному, тем не менее обладают архетипическим характером, а потому живут собственной жизнью. Следовательно, интеллектуальное понимание отнюдь не обязательно во всех случаях, а требуется только тогда, когда чувственной и интуитивной оценки недостаточно, то есть в случае с людьми, для которых интеллект является основной силой убеждения.

Нет ничего более характерного и симптоматичного в этом отношении, нежели пропасть, разверзшаяся между верой и знанием. Контраст стал настолько резким, что приходится говорить о несоизмеримости этих двух категорий и их взглядов на мир. И все же это один и тот же эмпирический мир, в котором живет человек. Даже теологи говорят нам, что вера опирается на факты, исторически постижимые в этом известном нам мире, а именно что Христос родился как живой человек, сотворил много чудес, выстрадал свою судьбу, был распят по приказу Понтия Пилата и воскрес во плоти после смерти. Теология отвергает любые попытки воспринимать утверждения, содержащиеся в древнейших письменах, как мифы и, соответственно, понимать их символически. В действительности сами теологи недавно предприняли попытку – без сомнения, в качестве уступки «знанию» – «демифологизировать» объект своей веры. Однако для критически мыслящего интеллекта совершенно очевидно, что миф есть неотъемлемый элемент всех религий, а потому не может быть безболезненно изъят из догматов веры.

Разрыв между верой и знанием – симптом расщепленного сознания, столь распространенный в наше время. Словно два разных человека говорят об одном и том же, каждый со своей точки зрения, или словно один человек в двух разных состояниях рисует картину своих переживаний. Если вместо «человека» подставить «современное общество», то очевидно, что последнее страдает психической диссоциацией, то есть невротическим расстройством. То, что одна сторона упрямо тянет вправо, а другая – влево, лишь усугубляет положение. Именно это происходит в психике каждого невротика и вызывает сильное расстройство, которое и приводит его к аналитику.