Нерастраченное время

Даже принесённые мною подарки принимала неохотно и через силу. Я же наивно думала, что за этот месяц мы хоть немного сблизимся. Увы, не вышло. Она закрылась в своей скорлупе и не подпускала меня к себе. На все мои вопросы я получала дежурные ответы – лаконичные и исчерпывающие.

Конечно, Свету можно понять – столько раз её предавали и отвергали, что волей-неволей обрастёшь колючками и перестанешь доверять людям. Нас ждёт долгий путь, но я надеюсь, что дома будет легче.

Судья – необъятных размеров пожилой мужчина с лысиной на макушке, входит в комнату. Я-то по наивности представляла зал, какой показывают обычно по телевизору: с резными дверцами, деревянной стойкой и молоточком. На деле же меня привели в небольшую комнату с длинным полированным столом, за которым уже все собрались.

Судья быстро пробегается по собранным в папке документам, прокурор что-то пишет в блокнот, а женщина из органов опеки откровенно зевает. Наверное, для неё подобные заседания давно превратились в рутину. А я… я уговариваю сердце биться потише и надеюсь, что оно не будет сегодня снова разбито.

– Итак, что скажете? – судья выжидательно смотрит из-под очков в роговой оправе. Похожие носила мама…

– С нашей стороны замечаний нет! – отзывается сотрудница опеки, подавляя очередной зевок. – По всем параметрам положительный усыновитель. Да там же в заключении всё написано… И документы на ребёнка мы все предоставили…

Судья ещё раз заглядывает в папку, а потом с лёгкостью подхваченного ветром пёрышка выносит решение.

Вот и всё. Я смогу забрать Свету домой.

День 929-й. Дом

– Ну вот мы и пришли… – вставляю ключ в замочную скважину. – Теперь все будет хорошо.

Света не произнесла ни слова с тех пор, как я приехала за ней в детский дом. И даже ни с кем не попрощалась. Ушла, не оглянувшись.

– Я так рада, что Новый год мы встретим уже вместе… – распахиваю дверь. – Добро пожаловать, Свет… Надеюсь, ты будешь счастлива здесь…

Света несмело переступает порог, словно впервые. Зря я надеялась, что будет легче. Она точно зверёк, которого держали в неволе, а потом неожиданно отпустили – не знает, что делать.

– Раздевайся, куртку вешай вот сюда… – показываю на крючок. – А что у тебя здесь?..

В руках у Светы небольшой залатанный рюкзак. Одна лямка порвалась и свисает почти до полу.

– Мои вещи… – едва слышно шепчет она.

– С ними потом разберёмся… Можешь оставить рюкзак здесь, а я покажу тебе твою комнату.

Но Света прижимает рюкзак к груди и мотает головой.

– Нет? Ну хорошо… Пойдём. Значит, тут сплю я… – мы как раз проходим мимо Сониной комнаты. Дверь наглухо закрыта. – а у тебя комната будет побольше. И кровать – тоже.

Мы входим в спальню. С тех пор, как Саша ушёл, здесь многое переменилось. Новое покрывало в цветочек, на полках над его рабочим столом теперь не скучные учебники по строительству, а детские книжки в цветастых обложках.

– Вот тут ты будешь спать… – киваю на кровать. За столом делать уроки. А вот здесь твой шкаф… Я выделила тебе кучу полок. Осталось только пройтись по магазинам и купить вещей. Я не стала покупать без тебя, потому что пока не знаю твой вкус. Сама выберешь, что понравится. А теперь надо бы тебя покормить, как думаешь? Я запекла курицу в духовке, а на десерт сделала торт в честь твоего приезда. Давай ты пока искупаешься, а я накрою на стол?

Света молчит. Дерзкий сорванец исчез, а его место заняла робкая и неуверенная в себе девочка. Никаких колючек. На застывшем лице живут только глаза – она рассматривает комнату, проводит рукой по покрывалу, касается светильника на тумбочке.

– Нравится? Если захочешь, мы потом купим другой светильник, договорились?

– Угу… – Света всё-таки кладёт рюкзак на кровать и переминается с ноги на ногу.

– Вот… Возьми… – протягиваю приготовленные заранее шорты и футболку. – Наденешь после купания.

**

Теперь я точно знаю, как расшевелить Свету. Еда творит чудеса. Набив полный рот, она практически не жуёт и сразу глотает. А ещё чудовищно громко чавкает. Едва удерживаюсь, чтобы не сделать замечание. Не время пока браться за воспитание. Ей нужно немного освоиться и прийти в себя.

И мне – тоже.

Я уже достаю кружки, чтобы налить нам чаю, когда Света, хмурясь, берёт в руки одну и рассматривает. Вспыхиваю… Та самая чашка, подаренная Сонечкой на 8 марта… Сейчас она кажется здесь неуместной.

Молча забираю кружку и убираю назад, на сушилку.

– Вы говорили, вашу дочь сбила машина? – Света смотрит на меня, не мигая.

– Да, она… – говорить не могу, в груди становится горячо. Это боль сжигает сердце дотла.

Тишина. Больше никаких вопросов и уточнений. Никаких банальностей вроде тех, что приняты в таких случаях у взрослых. Огонь в груди отступает.

– Как тебе торт? – спрашиваю, только бы не молчать.

– Вкусный....

– Я очень рада… Завтра отправимся по магазинам, нужно приодеть тебя как следует.

Света улыбается, демонстрируя кривые зубы. Делаю мысленную пометку записать её к стоматологу.

День 934-й. Торговый центр