Неравноценный обмен (СИ)

Поэтому все оставалось так, как оставалось. Они виделись, улыбались друг другу, распивали чай и занимались делами. Все с зубодробительной пристойностью. Потому что Цзинь Гуанъяо — Верховный Заклинатель и женатый человек, а Лань Сичэнь — исполненный всевозможных достоинств девственник. И даже когда они засиживались далеко за полночь, можно было не рассчитывать, что все завершится как-нибудь веселее, чем вежливыми пожеланими спокойной ночи, неизменно оканчивающимися расставанием. Даже если иногда Цзинь Гуанъяо казалось, что к нему — именно к нему, единственному из всех! — Лань Сичэнь питает большую привязанность, нежели к кому-либо, помимо его семьи, он не посмеет сломать все то, что было построено между ними годами. Познать прекрасное тело Первого Нефрита Гусу Лань отчаянно хотелось, но если платой за риск станет их близкая дружба, то Цзинь Гуанъяо рисковать не желал. Лучше уж жить без Лань Сичэня в своей кровати, нежели не общаться с ним вовсе, а при вынужденных встречах натыкаться на холодное презрение во взгляде.

Поэтому если что и оставалось Цзинь Гуанъяо одинокими ночами, так это только мечтать. Воображение у него было богатое, и картины оно всегда писало такие, что никаким авторам весенних картинок и не снилось. И то, что в постели самого Гуанъяо давно уже никого не было, только усугубляло дело.

А ведь эта пустота, как ни крути, угнетала.

У Цзинь Гуанъяо имелось множество масок на все случаи жизни, но примерного семьянина ему играть практически не приходилось. Страстность своего отца он унаследовал, а вот желание распылять ее на все, что движется, — нет. Яо действительно был бы счастлив прожить всю жизнь с одним человеком, но коварная судьба словно имела что-то против. Лань Сичэнь оказался недоступен, а с супругой вышел крайне неловкий казус. Заводить какого-нибудь иного постоянного партнера — хоть любовницу, хоть любовника — Цзинь Гуанъяо не давали старательно взращенные в душе подозрительность и осторожность, не позволяющие доверяться посторонним людям, ну а к борделям он и близко подходить не желал. И дело было даже не в том, что он слишком хорошо знал всю эту кухню изнутри, а в том, что мимолетная разрядка была лишь малой частью необходимого.

Уж лучше эту самую разрядку обеспечить себе самому. Заодно можно не беспокоиться, что в самый пик с уст слетит имя, которое никому не должно слышать.

Призвав на помощь свою фантазию, Цзинь Гуанъяо уже приготовился насладиться воображаемыми ласками Лань Сичэня, когда его изнутри что-то дернуло. В самый первый момент у Яо мелькнула мысль, что его умудрились отравить. Однако наружу рвалось отнюдь не содержимое желудка, а словно бы сама душа.

Больше Цзинь Гуанъяо ничего не успел подумать, ибо в следующее мгновение у него перед глазами замелькали искры, а затем его поглотила тьма.

========== Глава 1 ==========

Очнулся Цзинь Гуанъяо от того, что кто-то весьма болезненно пнул его в бок. Пнул пребольно, да еще и с такой силой, что тело Яо пронесло по полу и буквально вмазало в стену, приложив об нее еще и головой. Словно мало та гудела после вчерашнего!

Мысль о том, а что же было вчера, мелькнула и пропала, потому что в разум ввинтился чей-то незнакомый, но крайне неприятный голос. Какой-то мальчишка позволял себе визгливо вопить в присутствии Верховного Заклинателя!..

Цзинь Гуанъяо поспешно открыл глаза. Где бы он ни находился, это совершенно точно не была его спальня в Башне Золотого Карпа. Жалкая лачуга со скудной обстановкой, к тому же почти пришедшей в негодность, была ему совершенно не знакома.

Толстый юнец бранился, глядя прямо на него, Цзинь Гуанъяо, будто имел на это полное право. На какое-то мгновение душу охватил животный ужас: неужели все произошедшее было сном, и не было ни признания его отцом, ни зубами выгрызенного места главы ордена, ни титула Верховного Заклинателя? Неужели чересчур богатое воображение так зло пошутило над своим хозяином, подсунув красивую картинку только для того, чтобы по пробуждении ее жестоко разорвать на кусочки?

Однако помимо воображения Цзинь Гуанъяо обладал также и превосходной памятью. Этого мальчишку он совершенно точно не помнил — тот никогда не встречался ему на жизненном пути. И тем не менее тот вел себя как хозяин.

Набранившись, самодовольный мальчишка еще раз пнул Яо, а затем ушел, напоследок плюнув и велев слугам его стеречь. Только после этого Цзинь Гуанъяо рискнул попытаться встать на ноги. Этого ему не удалось, ибо ноги подкашивались от слабости, и пришлось остаться сидеть на полу. В хибаре, оказавшейся местом его временного пристанища, уютом и не пахло, но Цзинь Гуанъяо призвал на помощь свою старую привычку быть собранным всегда и в любых условиях. Конечно, за последние годы он сильно расслабился, но наработанные однажды навыки так просто не позабудешь.