Неразменный рубль

– Ладно. Говори просто плохую новость.

– Это и была просто плохая.

– Какая же тогда очень плохая? Что может быть хуже?

– Завтра тебя переводят в тюрьму номер шесть, на севере страны. Известна больше под названием «Людоедка». Навещать тебя там я не смогу. – Фразу африканец произнёс спокойно, ни капли сочувствия не мелькнуло на лице. – Но обещаю приехать через полгода, забрать твоё тело и похоронить по-человечески. Так и быть, бескорыстно.

– Похоронить!? Через полгода!? – изумился Андрюха, меняясь в лице. – С чего такие мысли!?

– Больше шести месяцев в «Людоедке» никто не выдерживает, – флегматично пояснил чернокожий. – Мне очень жаль.

Негр попытался изобразить сожаление на своей длинной физиономии.

28. Людоед

Хлопнула дверь, проскрежетали запоры. Бутербродова вернули обратно в камеру – бетонную коробку два на три метра с маленьким решётчатым окошком под потолком, ржавым умывальником, унитазом без крышки и деревянным топчаном с двумя тюфяками.

Как только за дверью стихли шаги тюремщика, Андрюха присел на топчан. Бережно достал из-за пояса книгу. Послышалась уже привычная музыка, появилось мерцание… книга даже завибрировала от нетерпения. Гинеколог лихорадочно стал перелистывать страницу за страницей, бормоча:

– Выручай, книженция, ты должна мне помочь. Так, обретение сверхсилы… – не то… Обретение красоты… богатырское здоровье, к чёрту… Вот, побег из-под стражи! – И доктор углубился в чтение, стараясь не упустить ни малейшей детали. Прочитав заветные строки, Бутербродов поднял глаза. Взор его горел решимостью, от испуга и отчаяния не осталось и следа. Он подошёл к двери и уверенно ударил по ней кулаком.

– Позовите священника! Мне нужен священник! Я требую священника!

* * *

Заскрипела ржавыми петлями оцинкованная дверь, в камеру к гинекологу зашёл адвокат в сером костюме, за ним почтенный аббат с крестом на шее.

Бутербродов, стоящий у дальней стены с задумчивым видом, заметно оживился при виде посетителей.

– Вы просили встречи со священником, – произнес адвокат. – Перед отбытием в колонию закон даёт такое право. Заключённые могут исповедаться и причаститься плотью Христовой. К извинению, тюремное начальство не нашло ни одного священника вашей… – юрист запнулся, щёлкнул пальцами, – кон… конф… вашей веры. Прислало католического аббата. Как вы к этому относитесь?

– Спасибо, – искренне сказал врач. – Я очень рад буду исповедаться и причаститься.

– Аббат говорит только по-английски, – сообщил защитник. – Я выступлю вашим переводчиком.

– Э-э, я хотел бы поговорить с аббатом наедине, – заявил врач. – Вы понимаете, я ведь буду исповедоваться… я немного знаю английский.

– ОК, – согласился адвокат, – я буду за дверью. Если возникнут трудности, позовёте.

Юрист вышел, прикрыв дверь.

– Слушаю тебя, сын мой, – мелодично произнёс священник на чистейшем американском языке.

Он сложил руки на животе и приготовился внимать.

* * *

– …Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого! – возгласил аббат, осеняя Андрюху крестным знамением на католический манер. – Отпускаются грехи твои! – Священник порылся в кармане пиджака, достал облатку, протянул. – Тело Христово.

Бутербродов раскрыл рот, смиренно высунул язык… И вдруг схватил протянутую руку с грязными ногтями и изо всех сил вцепился зубами в мизинец. Святой отец дёрнул рукой, облатка выпала. Священник вылупил глаза, тонко, по-детски, вскрикнул:

– А!

Андрюха яростно терзал волосатый палец, трещала кожа, ручьём лилась кровь. Странно, но только когда палец был почти откушен, аббат дал, наконец, волю мощному крику. У врача зазвенело в ушах от его дикого вопля. Он сделал последнее усилие, зубами рванул руку на себя и окончательно отгрыз палец. Святой отец упал на колени, схватился за искалеченную конечность. Гинеколог едва успел кинуть палец под лежанку, как в камеру вбежали три негра-охранника и адвокат. Доктор встретил их спокойной улыбкой, стоя над жертвой.

– Что случилось, аббат? – адвокат бросился к служителю, помогая подняться.

– Fucking shit! – в благородном гневе вскричал церковник. – Этот сукин сын мне палец откусил!

– Пойдёмте, пойдёмте, аббат, – юрист с помощью одного из тюремщиков, боком, опасливо косясь на узника, повёл священника к выходу.

– Пусть он мне вернёт мой палец! – вопил Божий человек.

– OK, ОК, вы идите, я сейчас.

Постанывая и бормоча ругательства, аббат удалился в сопровождении надзирателя.

– Эй, ты спятил!? – крикнул защитник из-за спины охранников. – Где палец аббата?

– В желудке, – осклабился Андрюха, гладя себя по животу. – Я людоед. Хочешь, тебя попробую?

Бутербродов сделал шаг навстречу адвокату.

– Чокнутый! – выкрикнул по-английски адвокат и пулей вылетел из камеры.

Вернулся надзиратель, помогавший священнику, что-то шепнул охране, кивая на врача.

Охранники, не спеша, приблизились к агрессору. Один взмахнул кулаком, и гинеколог упал на пол. Также неспешно, охрана заработала ногами.

Попинав буйного узника, негры удалились.

Врач поднялся, кряхтя, присел на топчан:

– Вот козлы, – проворчал он беззлобно, трогая разбитую губу.

29. Реалии прошлого