Неразменный рубль

– Конечно, мог, – согласился Андрей. – Но, видно, не хотел. А, может, не сообразил. Кто знает, что творилось у него в голове? – Врач затушил окурок. – Ну, а у тебя что?

– Был у Барина в усадьбе. Он, правда, бесследно испарился. Ничего и никого.

– Книгу не видел?

– Нет. В камине, где мы её сожгли, полно золы.

– Что-нибудь по тётке Агафье?..

– Я её разыскал! – гордо вымолвил Антон.

– Правда!? – вскричал Андрей. – Молодец, очкарик!

– Погоди радоваться, – остудил его пыл майор.

– А что такое? – встревожился гинеколог. – Надеюсь, она не умерла?

– Не умерла, – подтвердил милицейский. – Она в дурдоме.

Андрей огладил подбородок, уставился на друга растерянным взглядом:

– Но почему!?

– Хороший вопрос, – очкарик снова плеснул себе водки. – Завтра навестим и узнаем.

38. Труп – иногда грустно

По телевизору показывали культовый фильм «Театр Мистера Фэйса». Андрей в трико, майке и тапочках сидел в кресле и лениво следил за развитием сюжета. Мистер Фэйс на экране развернулся к Бутербродову лицом, и врач увидел под капюшоном плаща знакомые зелёные огоньки.

– Андрюха! – мелкие зубы без губ раздвинулись. – Не смей делать ей больно! – Демон поднял руку и бросил книгу.

Она перелетела сквозь экран и упала на колени врачу.

– Не советую со мной воевать! – продолжил Демон.

Он вытянул прямо под нос гинекологу ладонь, на которой лежали два глаза. Пальцы сжались в кулак, раздался хруст плоти, на пол излились кроваво-белые ошмётки.

– Книга выбрала тебя, пользуйся её силой!

Бутербродов вжался в кресло, не в силах оторвать взор от экрана. Лицо отражало растерянность и страх.

– Знай, я всегда побеждаю! – Демон исчез. По экрану пошла белая рябь, прозвучал небольшой взрыв, кинескоп треснул, из него повалил дым.

Книга, переливаясь разноцветными полосами, лежала у врача на коленях.

Зазвонил телефон, врач подпрыгнул в кресле. Телефон не умолкал. Доктор встал. Книга мягко шлёпнулась на пол. Не отрывая взгляда от аппарата, Андрей медленно подошёл, резко снял трубку, молча приставил к уху.

– Что!?.. Хорошо, жду.

Бутербродов отёр лоб, посмотрел на книгу. В глазах появился нежный блеск, черты лица смягчились, он наклонился к книге, протянул руку. Но вдруг замер, увидев остатки глаз. Скривился, протянутая рука задрожала, врач покраснел от напряжения и… отдёрнул руку. Не отрывая от книги взгляда, схватил с дивана свои брюки и с перекошенным лицом сначала попятился, а потом бросился вон из комнаты.

Уже на веранде он натянул штаны, застегнул ремень. Вдел руки в рукава куртки. Распахнул дверь. Закурил.

К коттеджу подъехал милицейский УАЗ, посигналил.

Бутербродов двинулся к машине.

* * *

– Товарищ майор, группа прибыла, – доложил молодой сержантик, возникший на пороге спальни Барина.

Очкарик, куривший у окна, сказал, не оборачиваясь:

– Пусть минуту подождут. Там с ними приехал один штатский, позови его.

Сержант не успел выполнить приказ. Быстрым шагом, оттолкнув его, в комнату вошёл Бутербродов, приблизился к другу:

– Ну!?

– Свободен, сержант.

Парень вышел.

– Лидка ложилась спать, – сказал Халюкин, подходя к кровати, Андрей двинулся следом. – Откинула одеяло, а здесь…

Милиционер поднял покрывало, врач вздрогнул, испуганно-жалостливым взглядом уставился на кровать. На подушке, зияя пустыми глазницами, лежала голова Артёма.

– Пойдём, – Антон тронул гинеколога за плечо. Друзья вышли из спальни, пошли по коридору.

– Где Лида? – спросил доктор.

– Спит в комнате для гостей. Я заставил выпить её коньяк с феназепамом.

Мужчины оказались в кабинете Барина. Антон открыл бар:

– Надо выпить.

– Налей и мне, – попросил гинеколог.

Майор выставил на письменный стол покойного хозяина бутылку тёмного стекла, пару рюмок, разлил. Друзья, не чокаясь, выпили.

– Глаза Барина… верней, их ошмётки, валяются у меня дома на полу, – сообщил Андрей.

Дознаватель вскинул голову.

– Это работа хозяина книги. Знаешь, Антоха, час назад, я, третий раз в жизни, по-настоящему забздел. – Бутербродов усмехнулся. – Первый раз это случилось, когда продавал гуся. Второй раз в африканских джунглях. И сегодня. По правде сказать, в последнее время я только бздежом и занимаюсь. – Он закурил.

– А книгу мне вернули, – продолжил врач. – Ну и каша заварилась!

– Если б мы знали, чем закончится затея с сожжением!.. – в сердцах сказал Антон, плеская в рюмки. Он залпом выпил. – Бу! Надо поскорее изничтожить этого сукиного сына!

– Согласен! – поддержал гинеколог, он глотнул спиртное. – Чем дальше, тем больше на меня действует гипноз книги. И я…

На пороге кабинета возник человек в штатской одежде, с папкой в руке:

– Антон Петрович, извините, но мне нужно допросить вас и вашего друга.

– Кто это? – негромко спросил гинеколог.

– Следователь городской прокуратуры, – пояснил Халюкин.

39. Затрещина