Неразменный рубль

– Будем спать, Кыся? Сегодня у Андрея Васильевича был сумасшедший день. Ты уж извини, но поесть у меня ничего нету. Потерпишь до завтра? Хорошо?

* * *

Гинеколог проснулся от телефонного звонка рано утром. Он оторвался от подушки, помотал спросонья головой, откинул одеяло. Под ним, свернувшись клубком, спал Кыся. Телефон разрывался.

– Тебя не отключили? – пробормотал врач. – И кто платит за услуги?

– Аллё!.. Я. Что!?

– У меня здесь Лида, – говорил Халюкин. Он уже находился на рабочем месте, напротив сидела Артёмовская жена. – Барин пропал. Утром она проснулась, а Артём исчез.

– Ну, может, он куда-нибудь ушёл, мало ли что? – возразил Бутербродов. – По нашим делам, например. Возможно, выискал что-то в Интернете.

– Его вещи, обувь, телефон, деньги остались дома. Не ушёл же он раздетый и разутый.

– Ты считаешь, это связано?.. – начал гинеколог.

– Всё может быть! – перебил Антон, покосившись на Лиду, которая промокала платочком глаза. – Ты занимайся своими делами, я сейчас смотаюсь к Барину домой. Вечером встретимся «У Татарина». Удачи и будь осторожнее.

Халюкин положил трубку. Андрей сделал то же самое.

– Похоже, мы затеяли опасную игру. Неужели?.. – он не договорил, взял штаны с кресла, стал натягивать.

37. Исторический экскурс в историю книги

Майор Халюкин в штатском сидел за столиком «У Татарина». Перед ним покоился небольшой графинчик и тарелка с салатом. Он выдохнул, влил в себя рюмку, вытащил из пачки сигарету, прикурил.

Пластиковая дверь ресторана мягко чмокнула, вошёл Бутербродов, разыскал глазами друга, уселся напротив.

– Привет, Антоха. Давно ждёшь?

– Только рюмку успел замахнуть. Ты выпьешь?

– Нет, сейчас надо иметь ясные мозги.

– Ну, а я ещё замахну. Мне алкоголь, наоборот, помогает сконцентрироваться. – Антон наполнил рюмку, опрокинул, подцепил вилкой салат, сунул в рот.

Андрей закурил. Подошла официантка:

– Что будете заказывать?

– Двойной эспрессо без сахара.

Официантка кивнула и отошла выполнять скромный заказ.

– Значит так, – сказал врач. – Я сегодня целый день копался в музейном архиве. Нашёл любопытные сведения. – Он достал блокнот из кармана синей ветровки. – Во второй половине восемнадцатого века деревней, которая стояла на месте нашего города, владел прапрапрапрапрапрадед Артюхи, Барин Василий Иванович, дворянин. Я просмотрел его хозяйственные бумаги, судя по ним, этот Василий Иванович еле сводил концы с концами. Но за десять лет до смерти, а именно в 1770 году, положение резко изменилось. Дворянин неожиданно разбогател, построил усадьбу, прикупил несколько соседних деревень. Я спёр его реестр расходов за один год. – Врач вытянул из-за пазухи пожелтевшую от времени бумагу, развернул, подал Антону.

Официантка поставила перед гинекологом чашку.

– Спасибо, – поблагодарил доктор, сделал несколько маленьких глотков.

Халюкин пробежал список глазами.

– Представь, за один год предок Артюхи потратил миллион! – комментировал Бутербродов. – Даже распутная императрица, думаю, столько не расходовала. Притом, что цены были совершенно другие.

– Да, – откликнулся майор, – за стадо из пятидесяти коров он выложил всего двести рублей. Картины, драгоценности, мрамор… пожертвовал триста тысяч на Академию Наук… а вот ещё пожертвование…

– Это ещё не всё, – продолжал Андрей, опять заглядывая в блокнот. – В 1780-м году дворянин умирает. Вот выдержка из питерской газеты, я переписал: «…Полицейский врач, прибывший в усадьбу из столицы, не обнаружил на трупе никаких видимых повреждений. Среди населения Санкт-Петербурга ходят упорные слухи, что в смерти дворянина виноват дьявол. Гости, бывавшие у него в доме, часто замечали резкий запах серы. Следствие по делу ведёт опытный прокурор Хомяков…». – Бутербродов поднял глаза на собеседника. – Запах серы – визитная карточка старого хрыча. Я встречался с ним два раза, и всегда от него несло серой.

– Ну?

– Нарыл я кое-что и о родном дедушке Барина. Кой-какие его личные бумаги нашлись. – Бутербродов припал к кофейной чашке.

– Рассказывай, – Халюкин в третий раз наполнил рюмку.

– Он, оказывается, подавал заявление с просьбой выехать за границу. В советское время, сам знаешь, с этим было строго, требовалось разрешение КГБ. Я прочёл отказ, адресованный ему с Московской Лубянки.

– Ну и что? – Антон выпил. – Многие тогда пытались вырваться из Союза на загнивающий Запад. Дед Артёма ненавидел коммунизм.

– Верно. Только другие не предлагали взятку в размере полумиллиона тех рублей. На эти деньги можно было купить полста «Волг» – самой крутой тачки эпохи социализма. На деда завели уголовное дело, но никаких денег не нашли и сочли его невменяемым. Помурыжили немного и отпустили. Я прочитал об этом в письме, написанном отцом нашего Артёма своей сестре. Видимо, старик письмо перехватил, так оно и попало в архив нашего города.

– Слушай, Бу, если он действительно общался с книгой, то мог очень просто попасть куда надо, минуя и КГБ, и таможню. Вроде, как ты из Африки.