Нереальная реальность 1 2

На тарелках были аппетитные куски мяса, жареные овощи, фрукты. В пластмассовых фужерах пузырилась приятно пахнущая жидкость.

Степан подцепил резиновой ложкой мясо. Оно так и выпало из его рта. Из динамиков снова донесся крик - по сравнению с ним предыдущие вопли были жалким бараньим блеяньем.

- Сволочи! - Степан застонал и бросил тарелку о стену. Мясо и овощи растеклись по зеленому пластику.

Так им пошло-поехало. Опять слышались вопли. Зажигались экраны. Картины, которые показывали, становились все жутче и жутче. Наконец, Степан не выдержал и начал со всей дури барабанить кулаком по экрану. Однако тот был сработан на совесть и был рассчитан на такие случаи.

К концу дня Лаврушин понял, что полностью вымотан, опустошен. У Степана взгляд стал как у затравленного волка, которого вписывают в красную книгу.

На ночь их оставили в покое.

Спали земляне плохо, урывками. Утро ознаменовалось больной головой и ожиданием новых воплей и сцен пыток...

Шуршали набегающие на песок волны. Катились белые барашки. Маячил вдалеке треугольный парус и парил дельтаплан. Экраны давали полную иллюзию реальности, так что краба, ползущего по песку, хотелось потрогать рукой. Лаврушин и попытался это сделать, естественно пальцы ощутили холодную стеклянную поверхность экрана.

- Сволочи, - это слово Степан повторял все последнее время.

Идиллия кончилась. Начался ужастик. Опять крики. Скрежет распиливаемых костей.

Пытка длилась много часов. Изощреннейшие световые и звуковые эффекты, возможно, инфразвук и электромагнитное воздействие - все было направлено на одно - открыть двери в мозгу для кошмара.

И это удавалось. Кошмар все глубже внедрялся в сознание. Он опутывал его мягкими щупальцами и сдавливал все сильнее. Это был не резкий ужас, вызывающий выброс адреналина. Это был тягучий вялый страх, перемешанный с невероятным отвращением. Это походило на казнь, когда человеку не рубят голову, а неторопливо вытягивают все жилы. Настали минуты, когда Лаврушин ощутил, что психологическая защита таниан начинает ползти трещинами, и на пороге - безумие. От него могла избавить только смерть.

Лаврушин понимал - что избавления от кошмара нет. Но все-таки в глубине души жила надежда, хотя в такой ситуации надеяться на что-то было смешно. Там, где нет места расчету, появляются мечты. Лаврушин мечтал о том, что дверь распахнется. На пороге окажется Инспектор с лучеметом. Он сделает широкий жест - путь свободен, я успел.

И дверь действительно распахнулась. Лаврушин вдруг поверил, что мечта сбудется.

Но это был вовсе не Инспектор. Пленников посетил советник диктатора.

- Здравствуйте, - сказал Друвен...

***

Есть старый земной анекдот. Беседуют оптимист и пессимист, Пессимист стонет: «Дальше все будет хуже, хуже и хуже». Оптимист радостно восклицает: «Нет. Хуже некуда».

Сейчас, глядя на гостя, Лаврушин никак не мог решить, кем же ему быть - оптимистом или пессимистом? Несет ли гость с собой мешок с новыми неприятностями, или хуже уже некуда?

Друвен был с ног до головы закутан в черный плащ, что придавало ему сходство с Мефистофилем.

- Ну как вам здесь? - осведомился он, обдав землян ледяным, пронизывающим, рентгеновским взором. Похоже, на Химендзе с детства тренировались и соперничали в том, у кого взгляд более противный. Аборигены достигли в этом искусстве больших высот.

- Отлично! - воскликнул налившийся кровью от злости Степан.

- Система обработки, которой вас подвергают – гордость нашей передовой науки, - сообщил Друвен.

- Есть, чем гордиться, - поморщился Лаврушин.

- Никаких физических страданий, - Друвен будто рекламировал свою знаменитую систему для продажи. - Чисто. Стерильно. Вся борьба перенесена на поле человеческого сознания. Там нет места грязи, крови, нечистотам.

- Это гуманно.

- Конечно. Кунан понял, что пытками от вас ничего не добиться. Остается единственный путь - пробудить в вас страх перед смертью и страданиями. Он надеется, что вы благоразумно выберете жизнь.

Друвен хитро прищурился. Земляне ждали продолжения его речи.

Помолчав, он продолжил:

- Жизнь же удивительна. Это игра света, тысячи радостей и наслаждений. Это власть. В конце концов - это просто жизнь.

- Бесполезно, - вдруг прорвало Лаврушина. - Что такое Звездоликий и его власть нам прекрасно известно. Никогда не мечтали стать соучастниками его злодеяний.

- Ах, совесть. Совесть… Это дорога в никуда.

- Нам со Звездоликим не по пути. Все.

- А кто говорит о Звездоликом? - теперь у Друвена были не глаза, а щелочки, в которых плясали черти.

Тут Лаврушин разом понял - и к чему этот визит и куда клонит Друвен. А главное - он понял, что визирь диктатора поставил на карту.

- Речь идет обо мне, - торжественно объявил Друвен.

- Во дает, - восхитился Степан. - Лаврушин, он шефа подсидеть хочет.

Друвен прикусил губу, но тут же овладел собой.