Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке

Вообще, время Ивана Грозного, хотя тогда и было много ужасного, – героическое время для русской культуры, особенно для церковного зодчества. Столько уникальных храмов – и на Соловках, и в Сольвычегодске, в Вологде, в Каргополе… Далеко не все они шатровые, но шатровый храм много значит для России. Шатер – признак XVI века, он выражает отношения со Все вышним.

Не надо поверхностно смотреть на такие храмы, как Покровский собор. Надо постараться понять их смысл. Хотя красота русской культуры всем доступна. Ей восхищаешься. Но есть и глубокие смыслы, которые открываются, только если человек серьезно и с уважением относится к этой культуре.

Храм Василия Блаженного, может быть, многим кажется слишком аляповатым, но он несет в себе очень глубокий смысл – объединение частей России. Придел Василия Блаженного – уже десятый престол – появился позже: при Годунове. В северо-восточной части собора. Придел низенький такой, не как другие. Народ так любил Василия Блаженного, что, когда он скончался в 1552 году, в его честь поставили деревянную часовенку на Красной площади. А уже позже Годунов решил для своей славы возвести каменный храм Блаженному – пристроил придел к Покровскому собору. Кстати, на Красной площади постоянно строили небольшие деревянные храмы, иногда обыденные; когда появился Покровский собор, эти часовенки присоединяли к нему – большую их часть потом убрали. Оставили только посвященный Василию Блаженному, который сделали уже в камне – вот как народ почитал этого святого! Еще при Годунове возвели верхние ярусы колокольни Ивана Великого. Там даже надпись есть: «Борис Годунов построил со своим сыном». Зачем? Он хотел основать новую династию после кончины Феодора Иоанновича.

Это очень интересное время. Но и нелегкое, потому что потом наступила Смута. Несчастное время.

Выходит, что вся эта замысловатость архитектуры Покровского собора – это не излишество, а свидетельство усердия и архитекторов, и устроителей храма. В самой архитектуре собора высокая символика. И в Петербурге, в центре города, стоит величественный храм Спаса на Крови. Он тоже может показаться диссонирующим с петербургской средой, но и там – своя логика и история.

А что касается Смутного времени… Это темная страница истории. И темноту эту, я считаю, надо преодолевать – в том числе и для того, чтобы она вновь не появилась. Я не говорю, что надо болеть этим постоянно, но просто надо помнить.

«Мы позорно мало знаем о России!»

Многие искренне недоумевают: чем объяснить возвращение разрушительного противостояния Запада и Востока? Просят меня ответить. А что я могу сказать? Мне, если честно, хочется уехать от этого противостояния подальше, забраться на печку и чай пить в избушке. Здесь столько вопросов, сложностей, проблем, что даже не знаешь, с чего начать. Есть сложная международная обстановка, которая всем известна. Но я не обращаю на нее никакого внимания, потому что просто незачем. Весьма грустное явление, вызванное многими причинами, и все становится хуже. Привычные правила и системы больше не действуют в мире. Но мне кажется, не действуют они особенно у нас, на Западе. Но я не хочу тут много говорить, потому что я не политолог, не мое дело. Просто констатирую: старые, привычные правила взаимоотношений государств в мире больше не работают. И все имеет свои последствия не только для политической жизни в мире.

Что меня особенно возмущает, поражает, так это отчуждение западных ученых от визуальной русской стороны, и особенно русской православной культуры. Я это вижу все яснее и яснее. Думаю, что наши искусствоведы вообще ничего не понимают в России – не понимают и не хотят понимать. Им не нужна Россия: они ее не изучали и откровенно не понимают, зачем русскими надо вообще заниматься. Искусствознание на Западе – ренессанс, готика, романский стиль, конструктивизм, и все. Я не скажу, что здесь откровенная русофобия – скорее просто незнание, неумение и полное отсутствие интереса. Даже когда они благосклонно относятся к моей работе («Ах, какой хороший снимок!», «Ах, как интересно!» и т. д.), в действительности им нет до России, до ее узнавания ни малейшего дела: к сожалению, это факт, и в ближайшее время, я убежден, мало что изменится.