Нерешенная задача

Очень худощавый, средних лет человек, в белом халате, завязанном сзади на спине тремя тесемками, расположенными на разной высоте, хмуро изучал диплом бакалавра медицины Будапештского университета. Его лицо, и жесткое, и вот что удивительнее всего, и очень ласковое одновременно, меняло свои выражение быстрее чем окрас меняет хамелеон, но в нем оставалось неизменным — ум. Притом, само по себе лицо ничего об этом не говорило, но находясь в обществе этого человека минимум пять минут, этот вывод делали твои мысли непроизвольно. Он умен. Словила себя на этом умозаключении и Анни и Светлана. Они вдвоем сидели с разных концов длинного письменного стола, дожидаясь вердикта — возьмут ли Анни на работу? Ждали и мысленно задавали себе вопрос, почему они так решили, что этот человек — умен? Они ведь даже еще не пообщались с ним и пяти минут. А вот бывает и так, что ты делаешь безошибочный вывод с первого взгляда и это необъяснимо. Человек был настолько рационален, во всем прост, а вместе с тем, наделен незаурядными способностями, интуицией и многогранностью. Ему было абсолютно безразлично, какое он вызывает о себе впечатление у других людей. Мнение общества его ни в чем, ни в какой бы то ни было сфере — не волновало. Он был выше этого. Прекрасный знаток своего дела для тех времен, имея перед собой одну главную для себя цель в жизни, не распыляясь на мелочи и подходя к любой проблеме, к любому вопросу только с рациональной стороны, тем самым пользовавшийся среди коллег и знакомых безграничным уважением, человек среднего звена в иерархической классовости русского общества, он имел простое человеческое достоинство, знал цену любой жизни и точно определял для себя место каждого человека, с которым его сводила судьба.

Потратив пять минут на изучение, предоставленных ему женщиной бумаг, он слегка небрежно отложил их в сторону, но не вернул обратно и очень внимательно осмотрел своих посетительниц. Произведенным на него впечатлением, на еле уловимом визуальном уровне — женщины остались довольны, так как по выражению его глаз почувствовали, что он настроен скорее сказать да, чем нет!

— Будапештский университет — это достойно — проговорил он — но как же нам быть с вашим еще не сносным русским языком?

И вот слово несносный, Анни не поняла дословно, но смысл сказанных слов — поняла. Он увидел, как в легкой тревожности и разочарованности, уголки губ Анни сползли вниз, и она опустила глаза в пол. Она, почему-то так и думала. То, из-за чего её могут не брать на работу в данный момент, по её предположениям, так и получалось.

Но он не спешил им откланяться. Глаза потеплели и в них загорелся огонек интереса.

— Знаете, я людей подбираю себе интуитивно. И вы, мне глубоко симпатичны, я расположился сердцем к вам с первого взгляда, как увидел, и это не личностное отношение, а профессиональное. — Он констатировал эти слова, как профессор на лекции объясняет суть вещей, но в некоторые моменты вспоминал, что разговаривает с человеком, плохо знающим русскую речь, и тогда останавливал сам себя и принимался говорить медленнее. Так он продолжал. — Я верю, что в вашем лице найду самого трудолюбивого и ответственного работника, стремящегося к профессиональному росту, но в данный момент времени — вы имеете один очень весомый минус, а даже два — два минуса… …Вы имеете очень мало практического опыта — только год проработав в больнице и вы еще недостаточно хорошо владеете русской речью. А это важно. На операциях необходимо принимать быстро решения, быстро их понимать, если вам отдают распоряжения и выполнять. Так вот возникает просто языковой барьер. Вас пока никто не сможет пригласить к себе на операцию, даже ассистентом просто потому, что никто не сможет заботиться о том, чтобы его распоряжение было правильно принято и исполнено. Вы же имеете представление о хирургической операции?

Чуть с задержкой, постаравшись как можно быстрее переварить в себе смысл всего услышанного, Анни качнула головой в знак согласия. И он слегка, с чувством исполненного долга, откинулся спиной на стул и еще более внимательно осмотрел свою просительницу. Анни почувствовала, что он чего-то ждет и первое, что ей пришло в голову сказала:

— Я сейчас не претендую на должность врача, я соглашусь на любую работу.

Его бровь в изумлении взметнулась вверх, но он, видимо, быстро нашел сам ответ, на возникшее внутреннее удивление и был в глубине души рад её ответу. Весь её внешний вид и её манера поведения глубоко воспроизводили впечатление как о человеке совершенно не нуждающегося в деньгах. А если он, при всем при этом, готов заняться даже низкопробной работой, то это говорило именно о желании учиться, расти профессионально и о истинной любви к этой работе.