Нерешенная задача

— Да, Серафима Гричич коварна — стала серьезно говорить Светлана и очень пристально смотрела на Григория, и смысл этого взгляда Анни не был понятен. — Я отдаю должное её умению приспосабливаться. Она всегда впереди событий и перенимает стиль жизни Нового Света! Устраивая поводы для пересудов, она замечательно рекламирует свой салон и народу в нем только прибавляется! Богатые люди скучают часто.

— Откуда ты это все знаешь, ты же не посещаешь её салон? — удивилась Анни. Некое не приятное ощущение испытывала она при упоминании о Серафиме Гричич.

— Нам положено это знать, Аннушка и у меня к тебе будет очень личный и очень серьезный разговор. И во время этих слов, Гриша опустил взгляд и уловив это, Анни даже показалось, что они с сестрой имеют некую общую тайну от неё.

— Личный? Хорошо. Но как вы уже знаете, мне сплетни не страшны, какими бы они не были. Репутация для «девицы на выданье» мне не нужна, женихов я не ищу, и если мне любопытно чем-либо навещать её салон, то что же с того? Как станет не интересно, я об этом забуду.

Светлана кивнула утвердительно головой, но никто не понял, с чем она согласилась, ибо по её комментариям, она имела самые негативные эмоции в адрес Серафимы Гричич. И помолчав не много, неожиданно спросила Анни.

— Так, если не секрет, куда же она тебя приглашает?

Анни, спохватившись, шустро выскользнула из-за стола и умчалась в коридор, где оставила записку. Она, вернувшись, стала её читать при всех, только то и дело отвлекаясь, чтобы посмотреть, как громко Глаша раскусывала сахар. Так никогда никто не делал и Анни опасалась, что она когда-нибудь поломает себе зубы. Но все всегда обходилось, и она только цокала с недовольством при этих звуках.

— В эту субботу, состоится бал в Юсуповском дворце по поводу окончания поста и после Пасхи. Она меня приглашает, у неё есть для меня пригласительный. А вас, Светлана и Гриша, она вас приглашала когда-нибудь, или своим вниманием она удостоила только меня?

Светлана даже не обиделась. Только хмыкнула на это.

— Аннушка. Мы с Григорием ну никак не вписываемся в её круг общения, ты в этом еще убедишься.

— Так может мне и отказаться, я же не знаю еще ничего, ты посоветуй, как подруга.

Светлана спешно поставила чашку на блюдце и дотронулась до её руки.

— О, нет, нет, Аннушка. Я очень прошу тебя принять приглашение, и мы еще должны подумать о твоем платье. Мы хотим, чтобы каждая твоя совершенная черта фигуры была подчеркнута этим платьем, и цвет волос и лица. Надо продумать все!

Анни пожала плечами.

— Ну. Хорошо. Финансы позволяют, но …я не относилась с такой серьезностью к этому балу. Юсупов, это тот самый Юсупов? Мне Серафима Гричич рассказала о их семейной легенде.

— О, Аннушка. Мы часто посещаем с тобой семьи рабочих, вот сегодня были в солдатской семье и боюсь, что-то, что ты увидишь, тебе покажется не мыслимым. Они как небожители.

Анни опять пожала плечами.

— Не пойму. Но откуда ты это знаешь? Вы же не ходите никуда? Ты посещала такие балы?

Светлана махнула на неё ладошкой.

— Мама рассказывала. Родственники мои по материнской линии из очень громких, знатных фамилий, только обедневших. Но, раньше, раньше — они не пропускали даже царские балы!

Анни внимательно посмотрела на свое лицо в зеркальном отражении самовара и чему-то улыбнулась.

— А я ведь никогда не посещала балы, разве что только в университете. Рождественские балы устраивали сами студенты, они были скромны, совершенно со скудными угощеньями, но нам было весело.

— Аннушка. Мы купим тебе завтра же самый нежный, салатовый кринолин, с отделкой атласными вставками. Во мне погиб кутюрье! — Светлана словно пелену взбила, провела руками по воздуху. — Я так отчетливо вижу твое платье. И самое главное — оно будет украшено кроваво красными розами из лент и белыми ромашками.

ГЛАВА 87

Юсуповский дворец ничем не выделялся в ансамбле добротных, больших домов на Мойке. Экипаж подвез их прямо к парадному крыльцу. Анни с Серафимой Гричич приехали с опозданием и это было продумано. Дворец в девять часов вечера горел иллюминацией и среди царившей вокруг темноты похож был как взрыв вулкана. На улице было все выметено и прибрано, не смотря на слякотную погоду в конце апреля, а дом свеж и нов, тщательно выкрашенный желтой краской и выбелен строгими геометрическими линиями. Как говорила Светлана, желтый цвет — это цвет императорского штандарта, он же стал цветом императорской гвардии и автоматически переходил на архитектурные сооружения. Это цвет Санкт-Петербурга. В парадную входную дверь им открыли двери с учтивым поклоном два лакея, так же в золотисто-желтого цвета ливреях, подвязанных голубыми атласными поясами и в ослепительно белых чулках.