Нерешенная задача

Войцеховский уехал утром. Ночь перед его отъездом они провели, как и ночь перед этим, каждый на своей половине кровати. Она передумала целый ворох мыслей, до конца неуверенная в том, что нет её вины в их отчужденности. Задавала сама себе мысленно вопросы и отвечала, стараясь поставить себя на его место. «Конечно же, если бы она отправилась с ним в Калифорнию, не пришлось бы сейчас пытаться жить с произошедшим инцидентом. Но жилось бы ей спокойно там, когда её постоянно терзали бы мысли о том, что она поступила вопреки себе, своим амбициям и упустила бы шанс получить достойную работу в одной из богатейших и пользующейся высокой репутацией клинике!» Суматоха мыслей и давящее состояние возникшей между ними напряженности измучило её в конец и пролежав пол ночи с закрытыми глазами, чтобы не давать ему повода думать, что она мучается от возникшего конфликта, в четвертом часу начиная впадать в сонное забытье, она смутно уже помнила последнее, что ею надумалось: «Что нет в этой жизни правильного и не правильного состояния вещей. И она не может дать четкого определения тому, правильно или неправильно она поступила как любящая женщина, отказавшись следовать за своим мужчиной, не отказавшись от своих жизненных задач. Результат в любом случае был бы таков, что она жалела бы или о том, или о другом. И пусть все катиться своим чередом, она ничего не в силах с этим поделать. Если Артур её по-настоящему любит, он больше не позволит себя с ней так вести, а если это будет началом их развала семьи, то это произойдет раньше или позже, но произойдет все равно»

Утром её разбудил чисто инстинктивный импульс и когда она открыла глаза, Артур был уже одет даже в свою необычную куртку, потому что она никогда не видела одежду пилотов аэропланов и обнаружив, что она просыпается, присел к ней на кровать.

Как только сознание включилось в бытие, она сразу же ощутила душевную боль, потому что поняла, он снова исчезает далеко и надолго из её жизни и появилась неосознанная тревога и грусть, на мгновение уступив место обидам на него. Его темные глаза были так ласковы и очень внимательны, и она сейчас ничуть не сомневалась, что очень дорога ему и даже начала сожалеть о том, что не приняла его в свои объятья как подобает любящей супруге, когда он приехал домой, а отстранилась. Её тянуло к нему как магнитом и её душа так сразу, в мгновение этого утра, очистилась от гнева и обид на него. Он погладил её по щеке и улыбнулся.

— Ани, я обо всем сожалею и буду ждать тебя в Калифорнии всегда. Приезжай, как только сможешь и не загоняй себя в угол и наши отношения разной чепухой. Я принял во внимание твои чувства и сделал выводы. Я люблю тебя, милая.

Она зачем то, от растерянности, положила руку ему на плечо и провела ладонью по руке, словно пытаясь почувствовать гладкость ткани куртки. Волна нежности и глубокой привязанности разлилась внутри неё и хотелось только просить — Не уезжай, ну, не уезжай, зачем тебе все это, эти аэроплановые двигатели, эти чертежи, бизнес, стремление сильно разбогатеть, ты не беден, но тут же оборвала себя на этих мыслях «Фу, дура я, а тогда зачем мне эта клиника, всегда кровь, операции и мои пациенты!».

Он притянул её к себе как маленькую девочку за подмышки и вначале как-то осторожно, но потом сильно прильнул к губам, и она уже думала, что он пойдет дальше и она совсем не будет сопротивляться. Но он тут же оторвался, быстро встал, и она с глубоким отчаянием смотрела ему в след, в его атлетический силуэт, скрывшийся за дверью. А ей так сильно захотелось выпорхнуть из кровати и броситься вслед, схватив его за руку и насильно постараться оставить дома.

Через пару часов, она уже как школьница, с большой серой папкой в руке, в которой ею были сложены в хронологическом порядке результаты анализов пациента и его история болезни с самого верха всех бумаг, стояла у постели перед консилиумом врачей, среди которых был сам Иден Тернер, его главный помощник, доктор Маркус и старшая медсестра.

Пациенту был поставлен диагноз «гнойный плеврит» и его готовили к операции. Доктор Иден Тернер всегда требовал от лечащего врача перед операцией как заученную молитву четко и быстро рассказывать всем о плане решения поставленной задачи. И этот план готовился еще с вечера лечащим врачом и даже заучивался наизусть перед обходом.

Ани несколько волнуясь, но бесперебойно пересказывала наизусть свой план лечения больного. И заключался он в следующем:

1. Устранить причину заболевания.

2. Удалить гной из плевральной полости.

3. Провести санацию плевральной полости.

4. Добиться полного расправления легкого.

5. Осуществить общеукрепляющее лечение.