Нерешенная задача

— Ты, белый человек, не обольщай молодое сердце сомнительными посулами. Даже если ты и искренен, он дольше тебя, белый, живет и знает, что к индейцам, как и к неграм белые относятся как к рабам. Он этого не хочет для своих детей. Он не хочет, чтобы они зависели от твоей воли и твоего расположения. И с тобой может все в жизни случиться, как им тогда оставаться в среде белых людей без твоей защиты? Он не так глуп, как тебе кажется.

Артур хотел возразить, но его тонкий логический ум не счел это уместным. Индеец был прав, и они показались ему глупее, чем оказались на самом деле. А опыт и внутренняя недоверчивость к людям, были разумнее всех доводов и потом, Артур уважал их выбор, и даже понимал его. Он только развел руками.

Теперь оставалось только решить, как ему вернуться в цивилизацию. Уйти в данный момент для него было еще слишком рано. Его взгляд снова отыскал лицо бывшего проповедника, которому не требовалось ничего объяснять.

— Ну… — жестом, подгоняющим самого себя, отдающим старыми профессиональными привычками, весело проговорил он. — Я думаю, когда в следующий раз я приду к вам в лагерь, мы уже вместе с вами покинем его.

Артур развернулся к нему всем телом.

— Скажите, а вы мне доверяете?

Тот внимательно посмотрел ему в глаза.

— Это вы к чему?

Я к тому, что если вы чувствуете во мне человека слова, то я хотел бы попросить вас в следующий раз доставить в лагерь троих коней и несколько ружей, в счет моего долга. При возвращении в Калифорнию, я выпишу вам сразу чек на необходимую сумму и вы вернете себе все с лихвой.

Войцеховский не ожидал, но бывший проповедник резко ответил отказом. У Артура вытянулось от удивления лицо. Заметив такую реакцию, бывший проповедник постарался ему все объяснить.

— Лошади привлекут внимание. Я сам сюда добираюсь ногами, оставляя коня на ближайшей заброшенной ферме, где живет глухой старый скотовод, спившийся до нельзя. Если белым этот лагерь уже ничем не интересен, то «северные яхи» перережут их всех просто — и он осекся и в глазах его мелькнул злой огонек — просто, как в туалет сходить. У них кровная месть уже столько лет! Я могу вам обещать только ружья, если вы хорошо заплатите. И ваша щедрость здесь не уместна, но я оценил её, вы одного из коней для Ункаса хотели?

— Да…и оружие. Себе и им оставить несколько карабинов. Ведь мне их даже и больше нечем отблагодарить.

— О, не переживайте. Если вы мне будете исправно платить, я регулярно смогу обеспечивать их едой и разной утварью.

После последнего посещения их лагеря проповедником, дни стали бежать веселее. Войцеховский жил надеждою на то, что скоро сможет вернуться домой.

ГЛАВА 124

Маленький лагерь, в котором Войцеховскому довелось провести около двух с половиной месяцев остался позади. Они оставили там еду и несколько ружей с запасом патрон на три месяца для регулярной охоты. Сильно похолодало за последние дни, ходить к плотине, где они могли удовлетворить свою потребность в воде для мытья и приготовлении пищи, стало затруднительно. Вода стала сильно холодной. Артур уже надеялся восполнить все недостатки цивилизации возвращением в город. Но передвигались они очень медленно, часто отдыхали, так как мышцы ног потеряли за это время свой тонус, и он быстро уставал.

Бывшего проповедника звали Джон Утермен, он крайне осторожно и бесшумно, как индеец, продвигался вперед и было видно, что от проложенного маршрута он не уклонялся ни на йоту, дав перед самым выходом из лагеря наставление — ни шуметь, ни проявлять никакой самостоятельности и это было связано с опасностью, грозящей им не столько от голодных пантер и других диких животный, сколько от разрозненных кочевых племен индейцев, не задумываясь убивающих их из-за осторожности.

Артур даже не ожидал, что дорога для него окажется настолько утомительной. Они постоянно шли в напряжении, ноги гудели, и он старался не думать о болезненных ощущениях, отвлекая себя изучением местности, но под конец дня его стали посещать мысли, что силы его исчерпаны и рухнув на землю, ему придется только ползти. Джон Утермен, словно спиной прочитав его мысли, остановился, обернувшись, с сочувствием посмотрел на своего попутчика.

— Я вижу, вы уже не в состоянии идти, и я предлагаю отдых с трапезой, но идти нам все равно придется в потемках, благо дорогу я уже знаю наизусть. Мы прошли самые трудные места, осталось немного.

Они расположились на холодной траве, растущей здесь, словно пятнами, вперемешку с камнями и Джон Утермен долго прислушивался к звукам. Артур не утерпел удовлетворить свое любопытство.

— Что-то не так?

И Джон Утермен пожал плечами.

— Да, все нормально… …вроде бы, только я криков этих злобных кошек не слышу.

Артур не понял. — А почему это вас настораживает?