Нерешенная задача

Тернер, как всегда, был великолепен. Он уверенно чувствовал себя в операционной и за кафедрой оратором. Ани словила себя на мысли, что Идену стоило бы заняться преподаванием медицины, потому что он сразу вызывал к себе внутреннее уважение и не прорекаемый авторитет и не понятно было откуда эти эмоции, появляются настолько скоро лишь при его появлении, то ли от его собственной уверенности в себе, то ли его внешний вид, с идеально правильными чертами лица, его холеность и безупречный вкус в одежде, не торопливость движений, в которых чувствовалась такая же продуманность, как и в мыслях? Ани знала, что занимает его мысли, его поступки продиктованы стремлением завоевать её сердце и ей льстило это, но полюбить не могла, даже тогда, когда поступки Войцеховского заставляли непроизвольно сравнивать отношение обоих мужчин к ней. И в проигрыше оставался её Войцеховский, с которым жизнь напоминала пребывание на просыпающемся вулкане с вечной неопределенностью будущего. С Тернером была защищенность везде, но не в работе, а работа занимала практически все время и поэтому его напряженная требовательность быстро принимать решения, думать, анализировать, сравнивать, выбирать и очень быстро шить, с самой тщательной аккуратностью ткани пациента заполоняли все её жизненное пространство и уже когда они общались не на работе и он становился совершенно другим человеком, внимательным и обходительным, очень галантным, она с ним рядом не расслаблялась и всегда поэтому ждала тот момент, когда он покинет её пространство и она просто на просто отпустит себя, то напряжение в позвоночнике и мыслях, в котором пребывала. Но как же важно, как ценна была для неё его похвала во время работы! Она не могла вспомнить моменты в жизни, когда слышала похвалу в чем-либо от Артура, она её и никогда не ждала, не задумывалась над этим, но комплименты и одобрение Идена помнила все до единого! Потому что ждала их и испытывала радость от его добрых слов.

Докладчики выступали один за другим, и через четыре часа она уже не воспринимала информацию как таковую. Потому что старалась запомнить все и очень быстро пришла умственная утомляемость. Съезд перенесли на завтра и все стали расходиться, торопясь направиться в ресторан, откуда уже играла тихая, очень мелодичная музыка. По всей обстановке было видно, как хозяин отеля стремился угодить гостям и как важно для него было прохождение данного мероприятия именно в его отеле.

Ани с мистером Тейлором-старшим очень медленно продвигались по холлу, в сторону направления основного потока гостей и она взялась исполнять роль его сопровождающей, катя коляску старого джентльмена, а он ей рассказывал, какие известные имена в свое время являлись гостями данного заведения. Ей совершенно не знакомы были многие фамилии Америки, но имя Аврама Линкольна, она слышала не первый раз и уже знала, что это был первый президент Соединенных штатов, а здесь он останавливался в феврале 1861 года по пути его инаугурации и произнес здесь пламенную импровизированную речь. Дважды останавливался в нем знаменитый адмирал гражданской войны Рафаэль Семмес.

Южная секция отеля в 1913 году была уничтожена строившимся метро, и его главенствующему положению по степени роскошности стали мешать построенный в 1852 году на северной стороне Бродвея Отель St Nicholas и некоторые даже стали причислять отель к старомодным зданиям и непривлекательным. Может поэтому и необходимо было так остро владельцу данного заведения столь масштабное мероприятие?!

Когда они вошли в широкие деревянные двери ресторана, сразу обозначили для себя, что он разделен для публики на две части. У входа располагались столы с едой и изобилием фруктов, напитки на подносах разносили официанты, а вторая половина была пустой, плавно переходящей в возвышенное место для оркестра и видимо было приготовлено и расчищено для танцев. Прекрасная итальянская плитка, бело-кремового цвета с золотистыми разводами задавала настроение всему огромному помещению, вызывая чувство некоей окрылённости и воздушности, света и чистоты и странным образом штор на больших, вытянутых в длину окон не было. А легким сквозняком покачивало такие же воздушные, как пелерина нежные белые тюлевые занавеси, просто висевшие цельным полотном мелкими волнами и вошедшим казалось, что они попали на залитую солнцем лужайку и где-то совсем рядом должен обозначиться водоем.