Нерон. Император Рима

Ей снова понадобилась помощь Вителлия, у которого в этом деле имелся свой интерес, поскольку его сын женился на сестре Луция, Юнии Кальвине, но потом по какой-то неизвестной нам причине развелся с ней. В результате Вителлий нанял людей, чтобы они разнюхали о каких-нибудь прегрешениях молодого человека, которого желала уничтожить Агриппина. Они узнали, что он находился в особенно нежных отношениях со своей сестрой Юнией Кальвиной, и Вителлий сразу довел этот факт до сведения будущей императрицы, чья репутация строгой моралистки теперь не вызывала сомнений. Агриппина с негодованием сообщила Клавдию, что человек, за которого император просватал бедную маленькую Октавию, с точки зрения нравственности не годится девочке в мужья, поскольку он совершил инцест со своей сестрой. Клавдию, чья кровосмесительная связь с племянницей теперь была оправдана законодательно, полагалось возмутиться, и он тут же приказал снять Луция Силана со всех публичных должностей, и в конце декабря 48 года этот приказ был выполнен властью самого Вителлия как римского цензора.

Обвинение, судя по всему, было совершенно необоснованным, поскольку его отвергал не только Тацит, но и Сенека, который любовно называл Юнию Кальвину «самой красивой и веселой девушкой из всех». Однако в Риме того времени любовная связь между братьями и сестрами была в большой моде благодаря Калигуле, который, считая себя наследственным фараоном Египта, использовал традиционную египетскую практику браков братьев с сестрами, чтобы оправдать свою противоестественную любовь к сестре Друзилле. Так, например, царица Клеопатра, жена прадеда Клавдия Антония, была замужем за своим братом. У самой Агриппины в ранней юности была подобная связь с братом, хотя позже она, несомненно, утверждала, что это не ее вина. Ее первого мужа Гнея Агенобарба обвиняли в таком же неподобающем поведении в отношении его сестры Домиции Лепиды, а ее второй муж Пассиен Крисп тоже являлся приверженцем такой практики, по крайней мере, так считал Калигула. Это было распространено повсеместно, и Агриппина делала вид, что борется за чистоту нравов, в то время как на самом деле она уничтожала Луция Силана.

Поначалу несчастный молодой человек не мог поверить, что его падение окончательно, но со временем понял, что его преступление – это родство с Августом, и значит, возможность предъявить претензии на трон. Сознавая, что ему нечего ждать пощады от Агриппины, если она станет императрицей, Луций Силан принял решение убить себя в тот день, когда Клавдий будет праздновать свою свадьбу с ней. Тем временем Юния Кальвина была выслана из Рима, и, забегая вперед, скажем, что она пробыла в изгнании десять лет, пока после смерти Агриппины ее наконец не вернул Нерон.

Свадьба Агриппины и Клавдия состоялась в начале 49 года, и в этот же день Луций Силан перерезал себе горло. В октябре того же года было публично объявлено о помолвке Нерона и маленькой Октавии.

Теперь уже не осталось сомнений, что, если Клавдий проживет достаточно долго, следующим императором станет Нерон, а не болезненный Британник. Правда, два оставшихся брата Луция Силана, являясь потомками Августа, могли в конечном счете причинить императрице неприятности, но Агриппина зорко следила за ними и, по-видимому, сочла, что на данный момент судьба их брата будет для них достаточным предупреждением. И конечно, возведение Нерона в ранг предполагаемого наследника не обошлось без помощи со стороны Палласа, Нарцисса и Каллиста – трех самых могущественных служителей двора, поскольку эти люди участвовали в свержении Мессалины и, следовательно, не могли ждать пощады от ее сына Британника, если бы он стал императором. Для них было жизненно важно, чтобы преемником Клавдия стал не он, а Нерон. И эта необходимость, от которой зависела их жизнь, обязывала их любой ценой обеспечить успех вновь обретенного императорского пасынка.

Через несколько месяцев, 25 февраля 50 года, уверенность, что этот мальчик в конце концов взойдет на трон, стала еще определенней, поскольку Клавдий официально признал его своим приемным сыном. До той поры, как уже было сказано, он звался Луций Домиций Агенобарб, но после этого усыновления получил новое имя – Нерон Клавдий Цезарь Друз Германик. Ему только что исполнилось двенадцать лет, и он все еще был слишком молод, чтобы Клавдий мог, даже если бы хотел, публично назвать его наследником трона. Обязанности императора предполагали, что его носитель является лидером нации и это работа для взрослого мужчины, не передающаяся по наследству. Однако в семейном кругу решение этого вопроса было предрешено заранее.