Нерозначники(СИ)

Сама-то она всего-навсего у лесовина Свея в помощницах состоит, да только давно уже главенство себе прикогтила. Всю работу за лесовина исполняет и сама за всё про всё решает. И сейчас пришла по своей воле, захотелось ей на соседа глянуть, между равными властями зазнакомиться.

Мираш в честь торжества ликсиру, как водится, на стол выста­вил. Своих-то запасов у него ещё не завелось, однако Супрядиха выручила -- при­несла, сколь надобно. Да с запасом.

Такой это чудодейный напиток, что выпьешь его -- и враз одурь на голову садится. И ладно бы всякие глупости да потешки на язык лезли, а то ведь с ликсиром этим лесовины будто владать собой перестают. У людей тоже, знаешь, такое снадобье имеется. Такое да не такое малость. У них ещё всякий раз порон организму случается.

Супрядиха вроде хозяйки, слышь-ка, себя поставила. И стол сама накрыла, и по рюмкам разлила. Где кушаньям стоять, сама решила. Да уж Мираш и не противится, во всём её слушается и совета спрашивает. И то верно, впервой ему довелось лесовинов на празд­нике привечать -- откуда их нравы знать? А уж Уховёртка стол на славу накрыла, такие, знаешь, кушанья -- уму помраченье.

Расселись гости по столу, Дорофей на самое почётное место, во главе стола, уселся. Супрядиха всех по старшинству на своё место определила, чтобы обиды да рассорки не случилось.

У лесовинов так заведено, что хозяин торжества первый тост произносит, сам себя хвалит и всяких там благ себе желает. Вовсе это нескладно у Мираша полу­чилось, насилу слова нужные нашёл. Говорил, говорил да и запутался совсем, сму­тился ну и притянул к себе бокалыш. Так-то без всякой радости и вы­пил, неумело всё одно, потешно придерживая левой рукой рюмочное донышко.

-- Наший он! -- расцвела Супрядиха. -- Теперь вижу: будет толк. Знатный лесовин получится!

Тут и все чинно выпили. И пошёл, пошёл перебряк по столу.

Дорофей, как по старшинству водится, наставлять принялся.

-- Ты не думай, вершик, -- сдаля начал он, -- что наше служение пустяш­ное. За лесом глаз да глаз нужен. Это раньше -- вот раздолье было: леса, леса до самого неба. Мои земли куда шире были! А спокойней жилось. Я тебе так скажу: нонешние времена, можа, ещё труднее наших будут. Как человеки появились, так и пошла наука. Хватка у них особая, больно искусная. Не угадаешь, чего назавтра ждать.

-- А что тут знать, -- загудел Антип Летошник, -- лесу от них один порон да бедство!

-- Да уж, -- промычал Кош Тухтырь (знатный лесовин, про него сказывают, что он ведает, где сокровища скучено лежат и клады всякие), -- природа ихова известная: глотка шире брюха и никак их утробу несытую не удоволить.

-- Оленей да лосей совсем не стало... -- сокрушённо покачал головой Аноха Зелёнка (как узнал он, что в Суленгинские леса хозяин намечается, ну и угнал в свои владения маралов табунок да лосишек сколько-то пар...).

Пека Жаровец попытался заслонить всё-таки человеков:

-- Польза от них тоже ...

-- Худо лесу, худо, -- перебила его Супрядиха и затараторила: -- Будто войной на нас идут. Верно Дорофей сказывает, скоро все живое сничтожут и леса вырубят. Ишь чего удумали: горы диамидом рвут. Цельны скалы порушают. И никак нам с имя не совладать. А энто всё законы такие. Не супротивничай, не обижай, не напужай, да ещё охраняй дненощно, всякую опаску отгоняй. Я вот чего скажу: менять надо закон, менять!

-- Уймись! -- строго прикрикнул Дорофей. -- Ишь, трещотка!

Потом раздумчиво посмотрел на Мираша и говорит:

-- Как от человеков лес оборонять, научим, само собой, не потаим. Только тебе надоть, чтоб у тебя во всём леску глаза и уши были.

Тут опять Супрядиха сунулась -- а как её урезонишь, если у неё слова во рту набились, язык на свет толкают?

-- Помощница тебе нужна, -- хохотнула задорно и выпалила: -- Меня бери, намах хозяйство наладим!

Мираш смутился.

-- Мне обещали прислать, -- спешно отмахнулся он. -- Как только обсмотрюсь, в дела войду.

-- Ну, дожидайся, дожидайся... -- скривился Пека Жаровец и потянул с тарелки маринованный рыжик.

А Лека Шилка прыснула в ладошку и жалистно на Мираша посмотрела.

-- Что же делать? -- ещё лише смутился Мираш.

-- Что делать, что делать... Дело обышное, -- важно проворчал Дорофей. Он притянул неспешно к себе блюдо с жареным поросём, щедро полил пряной обливой, распробовал кусочек и, наконец, опять наставлять стал: -- За зверями и птицами смотри да примечай... В схоронке токо, чтоб Сонька Прибириха не углядела. Если за какой живикой Сонька не придет, ту живику себе и забирай. Не сумлевайся.