Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых

Судорожная попытка Временного правительства предложить наскоро сформулированную государственную идею завершилась неудачей. Что до большевиков, то фактически подобранную на дороге власть они воспринимали как случайный подарок. Первые три года своего правления ленинцы оказались поглощены проблемами выживания, а их действия во внешней и внутренней политике определялись тактикой, которую можно сформулировать как игру на обострение. И при этом, чувствуя себя «халифами на час», они совершенно не думали о стратегии, заготавливая в заграничных банках финансовые резервы на случай собственного падения.

Понадобилось не менее десяти лет, прежде чем в государственной идеологии снова стала доминировать идея патриотизма, пускай не русского, а советского. Хотя отношение к русскому народу как к боеприпасам для мировой революции ушло еще позже.

Советская система при всей ее недемократичности обеспечивала преемственность власти, ее персонификацию и следование определенным традициям, основанным все же на патриотических ценностях. Тех ценностях, при которых именно русское государственнообразующее начало являлось превалирующим, отодвигая на задний план конкретную национальную принадлежность высшей элиты. И в этом советская империя сближалась с российской. Будучи по крови скорее немцами, чем русскими, Романовы успешно отстаивали российские имперские интересы, обретая достойных сподвижников в лице таких деятелей, как швейцарец Лефорт, шотландцы Гордон и Ласси, грузин Багратион, армянин Лорис-Меликов, не говоря уж о бесконечных шеренгах немцев. Советская же имперская идея обрела свою завершенную форму при чистокровном грузине Иосифе Сталине, среди сподвижников которого можно увидеть не только русских, но и украинцев, белорусов, армян, даже латышей и поляков.

Вытекающий из этих наблюдений вывод таков: когда речь идет об империях (не важно – по названию или по сути), национальное самосознание конкретного представителя элиты вытесняется самосознанием государственнообразующей нации, с каковой они и начинают себя ассоциировать.

В случае же, когда речь идет конкретно о Романовых, то называть их «нерусскими русскими» можно только ради одной цели – чтобы наглядно и ярче понять, до какой степени высокая цель способна не только превращать государства в империи, но и менять людей, одухотворяя их жизнь благородными, хотя, возможно, и не всегда верными идеалами.