Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых

Правда, в связи с назначением двоюродного племянника наследником престола принца еще в 1744 году наградили высшими российскими орденами Андрея Первозванного и Александра Невского, но следует учитывать, что, несмотря на высокий статус, они вручались не столько за реальные заслуги, сколько за происхождение.

Сам Георг Голштинский, возможно, послужил бы в русской армии, однако находился в рядах армии Пруссии, поскольку Фридрих II Великий рассматривал его как своего рода заложника, с помощью которого можно было выторговать какие-либо преференции у Романовых. Когда в 1757 году Россия и Пруссия оказались в состоянии войны, никаких репрессий к принцу не применялось, более того, не участвуя в боевых действиях, он время от времени получал очередные звания. Когда до Фридриха дошла весть о тяжелой болезни Елизаветы Петровны, он наконец дал принцу отставку и отпустил в Голштинию, дав на прощание орден Черного орла и чин генерал-майора[83].

Взойдя на престол, Петр III послал в Киль своего флигель-адъютанта подполковника Порошина, приглашая дядю в Россию, а после его приезда в Петербург назначил ему солидное жалованье в 20 тысяч рублей в год, дал титул Высочества и произвел в генерал-фельдмаршалы[84].

Показательно, что от самой границы экипаж, в котором принц следовал со своей супругой, в каждом сколь-нибудь значимом пункте встречали выстроившиеся войска и гремели салюты.

Именно Георгу Голштинскому предстояло вести русскую армию на войну с Данией, и его же император намеревался возвести на престол герцогства Курляндского. Однако до начала похода в его распоряжении имелось только обученное на прусский манер голштинское войско, едва насчитывавшее шесть сотен штыков и сабель.

Зато внешние знаки почета продолжали сыпаться на принца как из рога изобилия: в его честь назвали новый военный корабль, ему подарили два роскошных дома, а иностранные послы тянулись к нему вереницей, видя в нем человека, который скоро будет вершить дела огромной империи[85].

Надо сказать, что принц сохранял достаточно здравого смысла, убеждая племянника не злить собственных подданных ненужной войной с Данией и заменой русских мундиров на форму прусского типа. По мнению Д.Н. Бантыш-Каменского, принц «…имел доброе сердце, был образован, но характер имел чрезвычайно слабый. Давал полезные советы, но сам часто действовал против собственных интересов, оказывая предпочтение уроженцам германских земель»[86].

Так или иначе, но, несмотря на случавшиеся между ними размолвки, Георг Голштинский – один их тех, кто до последнего оставался верен императору, пытаясь отговорить от присяги Екатерине Конногвардейский полк, шефом которого он являлся. Отсидев под арестом, принц затем был вполне милостиво принят новой государыней, которая назначила его наместником, т. е. фактически русским представителем в Голштинии. Впрочем, его наместничество оказалось недолгим. Вернувшись на родину, принц овдовел, а в сентябре 1763 года умер. Один из его сыновей Петр Фридрих Людвиг (1755–1829) стал в 1823 году великим герцогом Ольденбургским, а двое внуков оставили выдающийся след в истории российской благотворительности.

Еще один голштинский родственник Петра III хотя и получил титул российского генерал-фельдмаршала, в России так и не побывал. Речь идет о герцоге Карле Людвиге Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Бекском (1690–1774), который, как и его младший брат Петр Гольшейн-Бекский (тоже российский фельдмаршал), приходился Петру III шестиюродным дядей через датского короля Фредерика I[87].

Правящим герцогом Голштинии он стал в 1757 году, после гибели своего бездетного племянника Фридриха в битве с австрийцами под Прагой. От закончившегося разводом брака с польской графиней Анной Каролиной Ожельской (1707–1769; внебрачная дочь короля Польши, курфюрста Саксонии Августа Сильного) у него имелся единственный сын, не переживший своего родителя. Таким образом, голштинский престол достался уже упоминавшемуся Петру Августу Гольштейн-Бекскому.

Неудачливый реформатор