Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых

Сумев в августе 1689 года отстранить царевну Софью от власти, царь, бесспорно, должен был задуматься и об изменениях в системе управлении, и о подавлении боярско-аристократической оппозиции, и о создании войска, на преданность которого он мог положиться. Однако реальное и очень активное участие Петра I в делах управления началось только с 1695 года, т. е. с кончины его матери Натальи Кирилловны (1651–1694). Шесть лет, прошедшие между этими двумя датами, он провел, ведя достаточно вольный образ жизни и приобщаясь к западной европейской культуре, посещая московскую Немецкую слободу, именуемую по протекавшему в тех местах ручью Кукуем.

Интересную версию происхождения этого названия дал германский дипломат XVII века Адам Олеарий: «Когда, бывало, жившие там жены немецких солдат увидят что-либо странное в проходящих случайно русских, то говорили обыкновенно между собою „Kuck, Kucke sie!“ – „Глянь, глянь сюда!“ Что русские повернули в срамное слово: „Немчин, мчись на…“ Немцы жаловались царским дьякам на позорное поношение, те хватали, кнутобойничали, но охальники не переводились»[5].

При Василии III (правил в 1505–1533 гг.) приезжие иностранцы селились в Наливках, где вели очень закрытый образ жизни. После разорения Москвы в 1571 году крымскими татарами царь Иван Грозный выделил иностранцам новый участок, причем первыми поселенцами на Кукуе были немецкие и прибалтийские пленники, захваченные в период Ливонской войны (1558–1583 гг.).

Впрочем, история первого Кукуя оказалась короткой. Местное русское население стало жаловаться, что иноземцы спаивают православных и занимаются ростовщичеством, после чего слободу сожгли, а ее жители, по свидетельству французского путешественника Маржерета, были «зимой изгнаны нагими, в чем мать родила»[6].

При Борисе Годунове (правил в 1598–1605 гг.) слобода возродилась, затем снова была сожжена и вторично возродилась уже в царствование первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича (1613–1645).

При этом царе и его сыне (отце Петра I) население Кукуя значительно увеличилось за счет не только торговцев, но и иностранных специалистов, среди последних преобладали военные. Еще в 1630 году, в период подготовки очередной войны с Польшей, преимущественно из иностранных наемников было сформировано два полка «иноземного строя», экипированные и обученные по европейским лекалам.

Эти соединения продемонстрировали высокую боеспособность, и на протяжении последующих пяти десятилетий в «полки иноземного строя» постепенно переформировывались другие соединения, укомплектовывавшиеся в том числе российскими дворянами и казаками. Более того, мужское население целых деревень, находившихся в государственной собственности, поголовно записывалось в рейтары, драгуны или гусары.

В ходе начавшейся в 1654 году войны с Польшей в полки иноземного строя набрали не менее 100 тысяч человек, из которых на службе к 1663 году находилось 50–60 тысяч человек в 55 солдатских полках. В мирное время численность полков иноземного строя сократилась, затем снова выросла в период войны с Турцией[7].

В 1681 году в русской армии имелось 33 солдатских (61 тыс. чел.) и 25 драгунских и рейтарских (29 тыс. чел.), что вместе с гусарскими поселенными полками составляло более половины всего русского войска.

Эта огромная сила могла успешно противостоять ненадежным стрелецким полкам и вполне естественно, что именно полки иноземного строя стали той основой, на которой Петр I вскоре приступил к созданию регулярной русской армии, комплектовавшейся системой рекрутских наборов.

Командные должности в полках «иноземного строя» в значительной степени занимали именно иностранные профессионалы, чуждые русской аристократии и ориентирующиеся на волю монарха, образец такого профессионала – Патрик Гордон (1635–1699), ставший главным исполнителем военной реформы.

Естественно, что после стрелецких бунтов, пытаясь найти надежную вооруженную опору престола, Петр I искал поддержки именно среди иностранных офицеров, карьеры которых, в свою очередь, зависели от его личного расположения.

С ними царь и общался во время своих посещений Немецкой слободы, хотя, разумеется, эти визиты объяснялись не одними только политическими расчетами.

Жизнь на Кукуе сильно отличалась от жестко регламентированной жизни царского двора, с правилами которого Петр I был вынужден до поры до времени считаться. Здесь он мог познакомиться с совершенно иным, достаточно привлекательным и менее официозным образом жизни, испытать приятные приключения (вроде романа с Анной Монс) и устроить веселую гулянку.

А. Монс