Нервные государства

Среди находок, обнародованных Кейс и Дитоном в статье 2015 года, имелся факт роста числа американцев, живущих с хроническими болями. В наибольшей степени он был выражен у той же части населения, где увеличивалась смертность, а именно среди белых мужчин средних лет. Это неудивительно, ведь с возрастом заболевания встречаются все чаще, и стареющая Западная Европа в целом демонстрирует рост показателей боли. В Великобритании от трети до половины всего взрослого населения жалуются на необходимость регулярно употреблять обезболивающие, а среди лиц старше 75 лет этот показатель приближается к двум третям[104]. Достижения медицины в поддержании человека живым обладают побочным эффектом усиливающейся со временем физической боли. Общественное и анатомическое значения так же являются ключевыми в понятии психосоматического здоровья, т. е. того, как разум и тело взаимодействуют друг с другом. Там, где боли удается слить воедино физические и психологические ощущения, она ставит под сомнение фундаментальные принципы современной науки. По мере взаимопроникновения категорий «разума» и «тела» нас в большей степени определяют наши нервы.

Боль всегда озадачивала философов и политиков. В то время как телесные раны и заболевания можно наблюдать со стороны, болевые ощущения – дело личное, а потому отделяют пострадавшего от остальных. В силу своей природы они не всегда поддаются адекватному выражению. Исходя из этого свойства боли теоретик культуры Элейн Скарри определяет чувство сильной боли как «крушение мира»[105]. Пострадавший видит себя наедине со своими ощущениями и зависит от того, могут ли окружающие верить и сопереживать ему. По словам Скарри, «чувство боли позволяет осознавать факт; жалобы на боль вызывают сомнение»[106].

Это порождает особую политику, коль скоро неизбежно чьи-то страдания кажутся искренними, а чьи-то – преувеличением. Она подразумевает разность взглядов на то, кто заслуживает сострадания и в какой степени, вопрос, достаточный для формирования не пересекающихся политических позиций. К примеру, американские консерваторы исторически склонны к более жестким взглядам, согласно которым страдающие от боли меньше заслуживают симпатии или облегчения[107].

Декарт пытался определять боль как явление чисто физическое, со своей особой неврологической структурой. Иной подход шел бы вразрез с принципом разделения миров разума и тела, на котором строилась его философия. На взгляд Декарта, боль являла собой систему коммуникации в пределах тела, сравнимую с системой сдержек и противовесов, распространяющих информацию с целью избегать повреждений. Таким образом, она не является чем-то, воздействующим на наши души или личности.

Такая позиция является здравой с точки зрения изучающего тело анатома, но ее практически невозможно придерживаться тому, кто сам испытывает боль. Та пробивает себе прямой путь между реалиями тела и разума, поглощая нас. Существует множество свидетельств тому, что люди, живущие с хронической болью, более склонны страдать от психических расстройств, таких как депрессия[108]. Для них же характерно чаще демонстрировать пессимизм в отношении будущего, как личного, так и общественного. Много эффективных методик купирования хронической боли (особенно в области спины и шеи) в основе своей опираются на психологию, часто побуждая пострадавших изменить отношение к своим ощущениям с помощью техник позитивного мышления и упражнений, чтобы в итоге попытаться перебороть – или, в виде альтернативы, принять – боль как часть своей жизни и личности. Осознание того, каким образом физическое страдание воздействует и на тело, и на разум, совершенно не подразумевает преуменьшение реальности или серьезности боли; наоборот, так ее еще сложнее пережить.

Переживание и выражение болевых ощущений также имеет свойство различаться в зависимости от национальных и культурных традиций. Исследование, опубликованное в конце 2017 года, раскрыло, что примерно треть американцев и австралийцев сообщали, что в последний месяц их «часто» или «очень часто» посещали боли в теле. Аналогичный показатель в Китае составил 19 %, в Южной Африке – 11 % и всего 8,5 % в Чехии[109]. Простого объяснения, почему это важно, нет, но эти различия связаны с рядом экономических и психологических факторов, в числе ожидания людей относительно системы здравоохранения. Менталитет потребителя, который настаивает на полной удовлетворенности, может приводить к тому, что боль становится труднее проигнорировать или пережить. Нервная система не настолько защищена от культурного влияния, как мог бы желать того Декарт.