Нервные государства

Когда знание рассматривается в первую очередь как инструмент бизнеса, инстинкт требует еще более быстрого развития и лучших способов его добычи и контроля. Словно на войне, целью является не общественное согласие, а быстрая реакция на меняющееся окружение. Военные методы просачиваются в мир бизнеса, попутно размывая грань между «войной» и «миром», формируя культуру экономической борьбы. Существует длинная история того, как искусство лидерства и тимбилдинга неоднократно переходило туда и обратно между корпоративной и военной сферами. Но недавно распространившиеся инфраструктуры слежения предоставляют скрытые формы наблюдения невероятной коммерческой ценности. К примеру, в 2017 году выяснилось, что технология самолета-шпиона, разработанная для Агентства национальной безопасности с целью наблюдения за мобильными телефонами с воздуха, использовалась частной компанией Acorn для сбора «коммерческих разведданных» о привычках, связанных с шопингом[163]. Тем временем государство все больше полагается на технологии и услуги частных компаний вроде Palantir при выполнении своих ключевых функций по охране границ и ведению войны.

Идеал обоснованных фактов опирается на их публичность, благодаря которой они могут быть проверены и дополнены. Сегодня он подвергается атакам со стороны различных сил, в том числе бунтующих популистов, ставящих под сомнение легитимность и нейтралитет экспертного знания. Однако ему также угрожает враждебная философия, которая подобно теории войны Клаузевица рассматривает знание как оружие против врагов, а вовсе не как основу для мира. Как и на войне, знание такого рода должно быть оперативным, полезным и секретным, чтобы противники не добрались до него раньше. Смекалка и инстинкт играют важную роль, когда успех зависит от определения настроя масс и влияния на него. Разница в данном случае в том, что участники боевых действий сходятся скорее в индустриальном конфликте, чем на войне в прямом смысле. Ареной таких противостояний является рынок, чьи постоянно меняющиеся цены заменяют обществу нервную систему, передавая информацию от узла к узлу в реальном времени, никогда не засыпая или останавливаясь. Истоки данной философии, чье знамя Тиль несет по миру, находятся в Вене 1920-х годов.

Воинствующий предприниматель

Первая мировая война поставила перед внутренними экономиками беспрецедентные задачи по управлению и реструктуризации. Она потребовала от правительств перенаправить ресурсы на производство боеприпасов и ввести регулирование потребительского спроса. Небывалое количество женщин перешло на рабочие специальности и стало участвовать в таких новых для себя отраслях экономики, как транспорт и машиностроение. Призывные армии мобилизовали 60 миллионов человек по всей Европе. Кроме того, это была первая война, где проводились бомбардировки с воздуха, новшество, которое потребовало для военных нужд еще больше гражданских ресурсов и инфраструктуры. Политики принялись требовать более оперативных и детальных статистических отчетов о производительности ключевых отраслей, предваряя статистические инновации Второй мировой. В силу необходимости перед государством встала задача экономического планирования и мобилизации целых отраслей.

Практически сразу после Первой мировой войны австрийский философ Отто Нейрат представил оптимистический анализ, озаглавленный «Военная экономика». Он утверждал, что война оказала положительный эффект в виде переноса внимания от денежной ценности товаров на внутренние нужды населения и государства. Даже такая страна, как Австро-Венгрия, только что проигравшая войну, может в итоге стать сильнее, благодаря усвоенным урокам эффективного управления собственной экономикой. Как странно бы это ни звучало, война может «быть даже в какой-то мере спасением». Военная экономика показала, что государства способны управлять индустрией более эффективно, чем частный бизнес, так как на них не влияли взлеты и падения рыночной экономики. Нейрат заключил свой труд по-своему логичным вопросом: «Может ли такой же или даже лучший результат быть достигнут мирным путем?»[164] Иными словами, может ли экономика военного времени продемонстрировать превосходство социализма?

В ответ на этот вопрос через год был опубликован памфлет, содержавший решительное «нет». Он назывался «Экономические вычисления в социалистическом содружестве», а его автором был экономист либертарианского толка Людвиг фон Мизес. Во время Первой мировой войны Мизес служил в армии, а также занимал должность экономического советника при военном ведомстве Австрии. Его послевоенная карьера в Вене сочетала преподавательскую деятельность и посты на государственной службе. Он прославился как один из величайших защитников свободного рынка, строя свои суждения на основе доводов, изложенных в трудах своего вдохновителя, экономиста Карла Менгера. Кроме того, Мизес был евреем, из-за чего в 1940 году был вынужден бежать из Австрии в США.