«Несчастливая» квартира (СИ)

— О, — вдруг удивился Валялкин. — А у кого-то с большой и дружной, видно, не сложилось.

Он протянул руку за хлебницу и достал… белую керамическую пепельницу, на дне которой валялось обручальное кольцо.

— Он что, был женат? — вскинул брови, Ванька вопросительно поглядел на Ирку.

Та встрепенулась.

— Кто?.. А, Антон, обернувшийся котом? Нет.

— Интересно… Тогда откуда оно здесь взялось? — Валялкин рассматривал кольцо, поднеся к лицу пепельницу.

— От… меня, — через силу выдавила Дева Надежды.

Сказать ему нужно было. Ирка знала, что нужно, хотя оттягивала до последнего, и искушение притвориться такой же удивленной и избежать дальнейшего развития разговора был велико.

Но это было бы глупо и трусливо, и так не поступают. Не с теми, кого… Он ведь думал, что она свободна, а она, в свою очередь, почти забыла, что свободна ещё не до конца. Но реальность в конце концов неизбежно навела на них свой самозарядный пистолет, потребовав немедленно поднять руки вверх, пока она будет их добросовестно грабить.

Ирка вздохнула, усадила помрачневшего Валялкина за стол на фоне колышущихся за окном ветвей липы и, нервно сцепив в замок руки, рассказала о Матвее и характере своих отношений с ним — вкратце, но достаточно для обрисовывания ситуации. Особо же акцентировала внимание на том, что она решила с ним расстаться. Теперь уже решила твердо, окончательно.

— Но ещё не рассталась, — негромко уточнил Ванька.

Затем мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и приподнял край губ.

— Вообще, Ир, ты как будто передо мной оправдываешься — а ты ведь не должна, — заметил он. — Это же твоя личная жизнь, в конце концов. С какой стати тебе было бы сходу рассказывать о ней коллеге, с которым ты познакомилась неделю назад? Ты и сейчас не должна была ничего мне объяснять — это совсем не моё дело!

С этими словами Валялкин поднялся и прошёл в коридор. В прихожей зашуршало, звякнули друг о друга ключи.

— Ты куда? — крикнула из кухни Ирка.

— За хлебом!

Хлопнула дверь.

Ирка выдохнула, закрыла глаза и, согнувшись, уткнулась лбом в прохладную столешницу, безвольно свесив руки к полу. Нужно было сказать ему что-то ещё. Или пойти за ним. Но его последнее замечание вышибло из неё уверенность, а вместе с тем смелость, которую то давало. Если её личная жизнь «совсем не его дело», что ж он так голодно смотрел на неё вчера ночью, Лигул побери? На обычную «коллегу» так не смотрят, не надо её здесь держать за наивную девочку! Если вспомнить вчерашний вечер с ним, то, если честно, в какой-то момент она вообще не рассчитывала, что вернётся спать в свою комнату… или надеялась на это.

Но всю долгую неделю, что они ютились в одной маленькой квартире, Ванька Валялкин вел себя с ней безупречно. Что обидно: безупречнее, чем ей хотелось бы. Он даже не касался её — даже случайно, или делая вид, что случайно.

На то, чтоб спуститься в супермаркет за продуктами, обычно уходило от силы десять минут. Ваньки не было больше получаса.

— Очередь, — пояснил Валялкин, когда он наконец вернулся в полумокрой от моросящего дождя футболке, со влажными торчащими в разные стороны волосами и с нарезным батоном в прозрачной упаковке, от которой веяло уличным холодом.

Ирка забрала батон, отнесла на кухню и прошла вслед за мужчиной в гостиную, где Ванька уже стянул мокрую футболку.

Когда она вошла, он обернулся через плечо — и снова отвернулся.

— Тебе не идет, — спокойно заключила Ирка, складывая на груди руки.

— Что?

— Ревность. Тебе не идет.

— Это не ревность, а переосмысление ситуации. Как ты там пела? «Это кино я уже смотрел», и финал мне не понравился, — мрачно заметил он, потянувшись к сухой футболке, висящей на спинке стула — но остановился, подавив мрачный смешок. — Похоже, этот сценарий меня преследует!

Ванька уперся ладонями в стол, напрягая руки. Дева Надежды покачала головой.

— Я не знаю, о чём ты. Но кроме тебя теперь мне никто не нужен. Никого не хочу, кроме тебя.

Ирка медленно подошла к нему сбоку. Легко, почти невесомо коснулась внутренней стороны его предплечья и повела вверх, очерчивая кончиками пальцев похожие на веревки, выступающие вены. Затем скользнула ладонью по мускулистому плечу. Ванькина загорелая кожа была ещё холодной, а в тех местах, которые открывал ворот и короткие рукава футболки — мокрой. Ирка припала губами к впадине между его лопатками, оставила там короткий поцелуй.

Ванька тяжело выдохнул и прикрыл глаза.

— Разреши мне, — негромко, хрипло попросил он.

— Умоляю.

В тот же миг он обернулся и подхватил её за талию, сталкиваясь с Иркой горячим дыханием, усадил на стол. Она обвила руками его шею, с удовольствием запустила пальцы во влажные волосы, растворяясь в жадных поцелуях и постанывая от прикосновений, когда его руки принялись изучать внутреннюю сторону её бедер под краем шорт и обнаженную грудь под майкой, лаская между пальцами чувствительные соски.