Несчастный случай. Старые грехи

Калганов зашагал из угла в угол, заполняя собой все пространство небольшого кабинета. Кошель вжался в стену, чтобы не мешать.

— Откуда знаешь?

— От верблюда. Фокусы с гранатами — почерк военного. Стратег и тактик этот Жора. Теперь есть, кого искать.

— А Солтис, как раз Жора. Георгий.

Вдруг, до обоих дошел смысл сказанного и воцарилось молчание. Кошель глянул на Воху торжествующим взглядом. Иногда взгляд со стороны просто необходим, когда свой замыливается!

21

Новак подъехал к офисному центру и едва не зарулил на самые ступени парадного входа.

К нему поспешил парковщик в фирменном комбинезоне. Козырнул и остановился с протянутой рукой.

Новак вышел из машины, не заглушив мотор, на ходу бросил парковщику ключ и направился ко входу в здание. По одной походке шефа тот определил, что Виктор Захарович сегодня пребывает в отвратительном настроении. «Кого-то сегодня точно уволят!»

Да, Новак был взбешен. Пятнадцать минут назад Сотник доложил ему о встрече Тамары с Бобом. «Какая наглость! А ведь он предупреждал их и по-хорошему, и угрозами, например, навредить Вохе — все до лампочки! И нашли же место для свидания! На кладбище! Тамара тоже хороша — могла бы и предупредить, что едет на Байковое. Вот что значит свободный график. Пожалел ее, дал возможность отдохнуть, и вот к чему это привело. Так, с завтрашнего дня — полный рабочий день: с девяти — до шести, как у всех сотрудников. Неужели и к ней допустимы такие же претензии, как и ко всем женщинам, типа, больше им внимание, тем они скорее садятся на голову? Неужели он ошибся в ней?»

Погруженный в свои мысли, Новак не сразу заметил, что ему навстречу вышел как раз тот самый ненавистный Шульга. Мужчины практически столкнулись в дверях. Новак помрачнел еще больше, хотя это и казалось невозможным.

Нисколько не обращая внимания на мрачную физиономию визави, Боб миролюбиво поздоровался:

— Доброе утро, Виктор! Как удачно, что я вас встретил! В офисе сказали — вас нет, а дозвониться невозможно. — Боб кашлянул в кулак. — Да и по телефону такие вопросы не задают.

— В чем вопрос? У меня мало времени. — Новак потянулся рукой к дверям.

— Консультация. Финансовый вопрос. Вам знакома фамилия Кандауров?

По лицу Новака пробежала едва заметная тень.

— Нет. Это все?

— А название «Динамит-банк» о чем-то говорит?

— Только то, что он взорвался. Лет пять назад.

— Отлично. Значит, он был. А подробнее можно?

— Послушайте, Шульга! Вы мне больше не интересны. Я уделяю вам сейчас внимание по старой памяти. И ни коротко, ни, тем более, подробно ничего вам рассказывать не хочу и не буду. Считайте, что меня укусила муха. Вожжа под хвост. Любое другое объяснение. Прощайте!

Не сказав более ни слова, Новак обошел изумленного Боба и скрылся в дверях офисного центра. Таким Боб еще Новака не видел.

«Неужели Тамара уже с ним поговорила о матери? И Новак справедливо винит меня. Только в чем именно? Что там у них произошло?

С другой стороны, если бы что-то действительно произошло, Новак вел бы себя совершенно иначе. Такие как он, в ответ на любое событие в считаные минуты вырабатывают линию поведения и придерживаются ее, это было заметно еще в ту ночь в квартире Татарского, а сейчас Виктор вел себя так, будто его застали врасплох. Значит, информацию, выбившею из колеи, он получил буквально только что, по дороге в офис. И это никак не связано с матерью. Профиль не тот, как сказал бы психолог. Да, это что-то личное, но не мать! Скоро узнаем!»

Боб вернулся к мыслям о «Динамит-банке». «Новак ведь не шутил, когда сказал, что тот «взорвался», если бы он просто ерничал, то выбрал бы формулировку поточнее, например, лопнул. Виктор всегда точен в своих формулировках. Значит, банк такой действительно был».

Осталось найти Кандаурова.

22

Кошель спросил у прохожего нужный ему номер дома и потрусил вдоль указанного здания, высматривая на косых табличках над дверями подъездов номер нужной квартиры.

Только он собрался позвонить в домофон, как дверь открылась и вышла пожилая женщина. Кошель придержал дверь, пропуская пенсионерку, и затем зашел сам. Лифт, судя по цифре 9 на табло, торчал на последнем этаже, и Кошель решил, что поднимется пешком на нужный шестой этаж быстрее. Переведя дух на пятом, он осмотрел номера квартир и убедился, что находится почти у цели. На шестом этаже он нашел на площадке нужную 139-ю квартиру и позвонил в дверь.

В ответ на заливистую трель раздался громкий детский плач. Звук плача быстро приближался, и вскоре дверь приоткрылась.

В проеме показался парень лет двадцати с небольшим, в спортивках и тапочках на босую ногу. Клетчатая рубашка была до половины расстегнута, рукава закатаны выше локтя. Хозяин держал на руках полугодовалого ребенка, который плакал и норовил стянуть очки с носа отца.

Кошель почувствовал себя неловко, что вмешался в очень личную жизнь, но тут же оправдал себя — не по своей же воле:

— Костя? Хмелевский? Это я вам звонил.

— Вы не вовремя. Я как раз ребенка укладывал. — Костя вздохнул и отдал малышу очки.

— Но вы сами назначили время!

— Ну, раз сам назначил — проходите.