Несчастный случай. Старые грехи

— Все просто: прилетят грачи — начнется тепло. Народ пересядет на мотоциклы. А перед этим заедут ко мне на техосмотр. Так что я занимаюсь тайм-менеджментом, то есть планирую время. И бюджет! Они у меня взаимосвязаны. А еще зарядка для глаз — в небо смотреть. За компом зрение падает катастрофически.

— Одолжи мне, кстати, штукарь, а, Боб? На недельку. — Воха почесал затылок и виновато улыбнулся. Новая подружка Лариса обходилась ему дорого. К тому же ноотропил, который он исправно пил по предписанию врачей, стоил несколько его обедов в их конторской столовой. Но справедливости ради Воха причислил к непредвиденным расходам, съевшим его бюджет, и вчерашний вискарь, ушедший под китайскую лапшу с доставкой на дом. Дурак был, надо было картоху варить да намять ее с сальцой, как пел в свое время Высоцкий.

Пока Боб отсчитывал купюры из портмоне, повеселевший Воха вернулся к поводу сегодняшней встречи:

— Слушай, а Новак таки — скотина! Законопатил мать в психушку. Нет, Боб, ты должен рассказать об этом Томке. Открыть ей, так сказать, глаза на жениха.

— Не пойдет, Воха. Она решит, что я элементарно ревную и свожу счеты с конкурентом. Как бы это сказать, я буду выглядеть некрасиво. Полным мудилой.

— А вот мне пофиг, как я буду выглядеть! Я сам открою Томке глаза.

— На что? Заботливый сын устроил мать в лучшую клинику, где с нее пылинки сдувают? Нет, Воха, здесь пока мимо. Поищем дальше. Увижу опасность для Томы — тогда и разговор будет. Все, разбегаемся, мне еще с собакой гулять. — Боб дернул ручку дверцы и обернулся. — За тобой, кстати, хвост, Калганов!

— Это ты тоже в небе разглядел?

Воха хлопнул Боба по плечу и громко рассмеялся. Его на понт так просто не возьмешь. Он бы заметил. У него со зрением, тьфу-тьфу, пока все о’кей.

11

Семья только что закончила завтракать. Тамара достала из ящика под плитой желтые резиновые перчатки и собралась мыть посуду. Ради трех тарелок гонять посудомойку не имело смысла. Да, давно миновало время шумных застолий в ее квартире. Мама убирала со стола. Папа пересел из-за стола на табурет у двери и достал пачку сигарет. Он в который раз разглядывал коллекцию сувенирных тарелок на стене и удивлялся, где только не бывала его дочь за последний десяток лет. Рим, Прага, Вена, Мюнхен… А он из Одессы выбирается с трудом. Тамара сразу и не поняла, что отец держит в руках, а разглядев сигареты, удивленно подняла брови:

— Папа, ты что, курить начал? Десять лет держался — и на тебе. Мама! — Тамара повернулась к матери, ища в ней союзницу. На что Михаил вяло возразил:

— Что — мама? Я еще ничего не начал. Просто думаю, как нервы успокоить.

Нина молча забрала пачку у мужа и бросила в мусорное ведро. Михаил согласно кивнул:

— Ну и ладно.

Нина поставила посуду у мойки:

— Томочка, давай я помою. Жалко твои руки.

Тамара глянула на свои руки — тонкие, с голубыми прожилками, с белой полосой на безымянном пальце вместо обручального кольца. Сердце начало стучать громче, нет, эта боль никогда не утихнет. Просто рана затянулась, заросла новой тканью из событий и эмоций, но любое резкое движение — и снова болит. Тома перевела взгляд. Колечко, которое Виктор подарил на помолвку, она носила пока еще на левой руке. Камешек блеснул на свету, и Тамара невольно залюбовалась. «Тонкая работа — пара лепестков из белого и розового золота и аккуратная капелька бриллианта редкой чистоты. Вкус у Новака безупречный, если только ему не помогли очередные стилисты. Нет-нет, это кольцо он выбирал сам. Он знал, как она любит цветы. Даже срезанные, даже увядающие в прозрачных вазах, когда они безмолвно кричат о кратковременности красоты, о смертности любви». На ум пришли строчки из раннего Мандельштама: «Невыразимая печаль открыла два огромных глаза. Цветочная проснулась ваза и выплеснула свой хрусталь».

Тамара очнулась. Она надела перчатки и взялась за первую тарелку.

— А я вот так нервы успокаиваю. И с руками моими ничего не случится — я же в перчатках. Завари-ка лучше чаю. Вон та красная коробка — Борис угостил. Говорит, прямые поставки с Цейлона. Чуть ли не во дворец английской королеве такой же возят.

— Борис? — Михаил перевел взгляд с жены на дочь, отношения этих двоих для него всегда оставались загадкой. — Я вот все боюсь спросить, дочка. Ты Виктора прогнала или как?

Нина прикрикнула на мужа:

— Отец!

— А что такого?

Тамара улыбнулась. Папа всегда отличался прямолинейностью. В этом они похожи с Вохой. За это, наверное, Тамара и любила Калганова. По психотипу скорее он был похож на ее брата, нежели Тимур.

— Мам, папа хочет знать, все правильно. С Виктором у нас все в порядке. Честное слово. На этот счет не волнуйтесь.

— А почему он тогда не рядом с тобой в такой период? — папа не унимался.

— Он и хотел быть с нами. Я сама попросила его пожить отдельно. Мне надо разобраться в своих чувствах.

— К Виктору? — родители спросили одновременно и переглянулись.