Несколько шагов до прыжка (СИ)

Медленно выдохнув, Геллерт сел обратно.

Криденс плеснул по кружкам кофе, шваркнул стул совсем рядом и тоже уселся.

— Я всё сделаю, — с юношеской горячностью пообещал он. — Здесь и правда не поможет обычный разговор: слишком много у вас обоих за плечами, чтобы он подействовал. Только вот… Мне кажется, простого артистизма недостаточно. Я предлагаю сделать программу — такой, какой её будут видеть все, и в том числе Альбус — а перед самым прокатом, уже на соревнованиях, заменить элемент. На какой-нибудь более выразительный. Именно на эти десять секунд. Ты сам катался, ты мне этот элемент поставишь и без Альбуса, если я вдруг и так его не отрабатывал… А он увидит изменение, и до него дойдёт. Что скажешь?

Геллерт постарался не показать, насколько он удивлён. Криденс, конечно, регулярно откалывал что-то, чего от него никто не ожидал, но чтобы настолько…

Он отпил кофе и медленно улыбнулся:

— Я скажу, радость моя, что это отличная идея.

Судя по облегчению в усмешке Криденса — если не считать собственные ощущения — он уже достаточно пришёл в себя.

У них получится.

Это не может не сработать.

Хотя бы потому, что Геллерт уже решил: сработает.

========== Глава 5 ==========

Начавшись довольно прохладно, в свои последние дни май ударил по Нью-Йорку жаркой, хотя и не засушливой, погодой. После вчерашнего дождя в парке было странно легко дышать, и у Персиваля даже почти получилось забыть, что они с Ньютом на самом-то деле находятся в черте города.

Впрочем, то, что мысль «там за деревьями — Нью-Йорк» почти стёрлась, подталкивало Персиваля чуть ли не к тому, чтобы легко вообразить вокруг них немного иную реальность — в которой отсутствуют двадцать лет карьеры, считая юниорскую, шесть лет тренерских провалов, вечное соперничество, постоянная ответственность за своих пятерых, свою команду, и вообще фигурное катание в их с Ньютом жизни. Словно из этой, своей, привычной, где всё это было, они ненадолго сбежали и встретились около входа в парк, чтобы прогуляться и поговорить. И, конечно, поглядеть на растения и покормить уток.

Ньют, странно на себя не похожий, без вечного тренировочного костюма, просто в футболке и штанах, сидел на корточках почти у самой воды и, смеясь, кидал в пруд хлебные шарики — наподобие тому, как бросают камушки. Персиваль стоял поодаль, не пытаясь, да и не считая нужным прятать широкую улыбку. Птицы пытались ухватить угощение чуть ли не из рук Ньюта, и единственное, что беспокоило Персиваля — как бы ему не заехали клювом в глаз. Но тот, судя по всему, успешно справлялся.

Свою булку Персиваль отдал ему буквально на входе — рука сама потянулась, едва он увидел, как у Ньюта горят глаза. Когда-то, в одну из прошлых таких прогулок, Персиваль поинтересовался, почему он, собственно, не связал с природой не только интерес, но и профессию, на что тот со смехом ответил, что «лёд в природе бывает только зимой», и что он бы «так не выдержал». Вроде бы тогда у них вышел довольно длинный спор: Персиваль говорил, что связывать все жизненные обстоятельства с катанием — не дело, Ньют доказывал, что он и не связывает, а в какой-то момент даже внаглую поинтересовался, не себя ли Персиваль имеет в виду. Конфликта, впрочем, тогда не вышло: он ответил, что именно себя, и для Ньюта или ещё кого бы то ни было из своих ему бы этого не хотелось.

Он тряхнул головой. Ну-ну. А сейчас вот, скажи на милость, что ты собираешься делать, Перси? Если вы друг друга правильно поняли и будете, кхм, друг с другом же связываться… именно к таким последствиям это и может привести.

Впрочем, с Ньютом Персивалю было не страшно. Фигурально выражаясь, он прыгнул бы за ним — и с ним — прямиком головой вот в этот пруд.

— Хватит, хватит, — Ньют, смеясь, молниеносным движением сунул остатки хлеба в рюкзак и закрыл молнию почти что прямо у чьего-то разочарованного клюва, — вы объедитесь, и вам будет нехорошо, а в этом парке вы живёте не одни. Не жадничайте.

Одним движением поднявшись, он закинул рюкзак за спину и глянул Персивалю в лицо.

Почти прямо в глаза.

Он был настолько открыт в эти секунды, настолько ярок, что Персивалю даже показалось, что воздух вокруг Ньюта неуловимо светился. Во взгляде смешалась куча всего — радость, какая-то благодарность, сногсшибательное тепло, нетерпение… Захотелось немедленно сгрести его в охапку вместе с рюкзаком и, может, вообще подхватить, отрывая от земли, и закружить в вихре — и, пожалуй, Персиваль даже бы это сделал, наплевав на последствия, если бы вокруг не было ни одной живой души. А выходной день в не самую плохую погоду — дождь был накануне, сейчас-то шпарило солнце — выгнал в парк множество горожан.

«Что ж вам дома не сиделось», — абсолютно нелогично, но крайне досадно подумал Персиваль. Снова тряхнул головой и улыбнулся краем губ:

— К следующему пруду?

Ньют подошёл очень близко — куда как ближе, чем это полагалось по всякому, будь он неладен, этикету. И кивнул:

— Только долгим путём. Хочу подышать, посмотреть…