Несколько шагов до прыжка (СИ)

Ньют подошёл к нему, улыбнулся — широко и нежно, ни следа от недавней жёсткости — и кивнул в сторону двери:

— Пойдём за кофе?

— И шоколадом, — пробормотал Персиваль, поднимаясь. Надо же, получилось сложить слова в предложение. — Ты как?

Ньют тихо рассмеялся, коротко обнял его и поцеловал в щёку:

— Спасибо.

И бодро зашагал к выходу, набросив на плечи спортивную куртку.

Персиваль пошёл следом.

Сейчас он не думал ни о разминке, ни о прокате — да, непрофессионально и непростительно. Через пять минут, впрочем, к нему вернутся мысли, подобающие тренеру, а пока…

Пока можно просто подумать, что он хочет так ещё. И не в спешке.

Он догнал Ньюта и коротко сжал его руку.

Тот снова улыбнулся и ускорил шаг.

Времени и правда осталось мало.

~

Криденс подхватил Честити на руки и закрутился на месте, запрокидывая голову в ответ на её хохот.

— Ты была великолепна!

Досадно, конечно, что на ум не шло ничего, кроме банальностей, зато это была очень честная банальность.

Он остановился, усадил Честити на кровать в их номере — нормальном номере, выбранном, чёрт подери, ими самими! — и плюхнулся рядом. Честити тут же прижалась к его плечу:

— Ты предвзят.

По крайне мере, он не покраснел. Удалось даже хмыкнуть:

— Если я предвзят, то судьи тоже. У тебя малое серебро Чемпионата и личный рекорд, а это твой первый сеньорский сезон. Я всё ещё предвзят?

Улыбнувшись, она качнула головой, влезла к нему на колени — он немедленно обнял её за талию — и запустила пальцы ему в волосы:

— Скоро можно будет собирать.

— Уже можно, — в доказательство он сгрёб вместе несколько прядей на затылке. — Но неудобно.

Честити, массируя ему кожу головы и заставляя застонать от наслаждения, склонилась и коротко поцеловала его в макушку:

— Отращивай. Тебе идёт. Мне нравится.

Первое не могло стать для него аргументом — тщеславие Криденсу было чуждо, да и подолгу смотреться в зеркала он не любил. А вот второе — уже могло.

В самом деле, образ богаче будет. Геллерт такому, опять же, обрадуется.

Тьфу ты. Вот к чёрту сейчас Геллерта. Завтра и так короткую катать, стиснув зубы и стараясь не материться на льду.

Честити с явным сожалением убрала руки и легко обняла Криденса за плечи. Потёрлась носом о его нос, потом посерьёзнела и чуть отстранилась:

— Слушай, а что это было, сегодня утром?

Криденс не сдержал досадливого вздоха. Расспросов он ждал полдня, ещё пока они смотрели прокаты парников — подопечные Грейвза были удивительно хороши, кстати — но потом перестал, поняв, наконец, что Честити было не до того. А сейчас…

Необходимость держать чужую тайну под замком тяготила. Он очень не хотел иметь секретов от Честити. Даже если секреты принадлежали не ему.

— А ты сама не заметила? — невесело усмехнулся он, привлекая её к себе поближе. — Геллерт решил, что можно уже перестать валять дурака. Всё вернулось на круги своя.

— Только это я как раз и заметила, — фыркнула она. — Но мне больше интересно, почему он это решил, если честно. И почему после Нового года они были такие…

— Вежливые? — Криденс ухмыльнулся, коротко целуя её кожу между плечом и шеей. Удовлетворённо улыбнувшись в ответ на довольный вздох, он с сожалением отклонился немного и прикрыл глаза. Придётся объяснить хотя бы часть. Доступную часть. Ту, о которой Честити легко могла бы догадаться сама.

— Да. Вежливые. Даже страшно было.

— И мне, — он чуть скрипнул зубами. — Ты знаешь, я столько лет мечтал, что они когда-нибудь прекратят цапаться, начнут разговаривать по-человечески, и будет мне, наконец, покой. И вот они начали, а покоя и в помине нет, и тревога даже появилась — а раньше её не было. И я понял, что они ругаются, когда между ними всё… ну, в порядке. А если нет…

— Семейная ссора? — хмыкнула Честити. И расхохоталась, когда у Криденса округлились глаза. — Послушай, я всё-таки не слепая. Они пререкались, как старая парочка, которая ещё не всё друг другу сказала за всю долгую и нудную жизнь. И оставались при этом, кстати, очень близки. А потом…

— А потом Геллерту попала вожжа под хвост, и он позвонил Альбусу на Рождество, сидя на своём Гоа, — буркнул Криденс. Кажется, скрывать всё и дальше было уже бессмысленно. — И сам этого испугался. И скатился в холодную вежливость, пугая уже нас всех. Конечно, нельзя страдать одному, если ты Геллерт Гриндельвальд.

Честити рассмеялась, снова запуская пальцы ему в волосы. Что ж такое, как тут сосредоточиться…

— Так они правда?..

— Раньше, — пробормотал Криденс, закрывая глаза. — И ты права, они… действительно друг другу не всё сказали. Далеко не всё. И Геллерт ещё хочет сказать. И знает, как. Но всё не может решиться.

Честити, прикусив губу, глянула куда-то мимо его уха.

— Как сложно…

В её голосе звучала масса всего — сочувствие, непонимание, удивление, много чего ещё — но точно не насмешка. Хорошо. Не то, чтобы Криденс этого боялся, но если бы Честити хоть немного свысока отнеслась к проблемам их наставников, Криденс не знал бы, что ему делать. Как бы он отреагировал, если бы один близкий ему человек снисходительно смотрел на несчастье двоих других?