Несколько шагов до прыжка (СИ)

…Зал взревел, казалось, задолго до того, как Ньют и Куини закончили программу выходом из параллельного бильмана. Так взревел, что Персиваль на секунду оглох, что голос диктора затерялся среди оваций, что Серафина рядом поморщилась, не прекращая при этом улыбаться. Ричард за спиной тоже орал, да и сам Персиваль бы, пожалуй, не отказался.

На лёд летели цветы и игрушки, Ньют и Куини махали руками — раскрасневшиеся, ошарашенные, счастливые.

Их не отпускали почти минуту.

Персиваль осознал, что отбил к чёртовой матери ладони, и надо бы уже перестать хлопать, только когда Куини с Ньютом были почти у бортика.

На нём повисли с двух сторон, и спина немедленно отозвалась болью, но после такого проката это не имело ни малейшего значения. По крайней мере, прямо сейчас. Можно и к массажисту сборной сходить.

Конечно, он предпочёл бы массаж от Ньюта, но требовать этого от него сейчас или вообще сегодня было бы, пожалуй, верхом кощунства.

— Мы сделали, сделали! — запыхавшийся, мокрый, до одури правильно пахнущий, Ньют даже подпрыгивал, не прекращая обнимать Персиваля. Оно того стоило. — Перси, мы!..

Похоже, он растерял все слова. Персиваль осторожно отстранил его — Куини уже обнималась с Тиной, да и вообще, пора было идти и ждать оценок. Мандраж снова накатил, пока ещё слабый, но за секунду до того, как огласят баллы, Персиваля будет колотить. Проверено. Даже несмотря на такую удачу.

— Вы, Ньют, невероятны, — Персиваль сжал его плечо, улыбаясь счастливому лицу. — Откатаете так на мировом — и бронза у вас точно будет. Минимум.

Куини радостно схватила его за руку:

— А мы откатаем! Я уверена, что откатаем!

— Вот и правильно, — подала голос Серафина. Они уже усаживались, чтобы в следующую секунду напрячься в ожидании. Пусть пока и приходилось улыбаться: велась съёмка. — В конце концов, вера в себя — это основа.

Ньют помахал зрителям рукой, Куини через секунду — тоже. На коленях у неё лежал какой-то непропорциональный плюшевый заяц — в розовом сарафане и с бантом на одном ухе. Ну и фантазия у производителей…

— Куини Голдштейн и Ньют Скамандер…

Куини завизжала вместе со всем стадионом так, что у Персиваля опять заложило уши, Серафина порывисто её обняла. Сам Персиваль чувствовал, как кружится голова — изумление и радость оказались безумно сильны. А Ньют сидел рядом, приоткрыв рот, и, похоже, не мог поверить ни в то, что видел, ни в то, что слышал.

Первые. Первые, чтоб вас всех. Золотые призёры. Чемпионы страны.

Плюнув на всё и вся, Персиваль взял Ньюта за плечи и слегка встряхнул — привести в себя, дать осознать, помочь убедиться в реальности случившегося.

— Мы победили, да? — едва слышно выдохнул Ньют, всё ещё пялясь вперёд — на экране развернулась турнирная таблица с их именами в первой строчке. — Нет, мы правда?..

— Я же говорила, что у нас будет минимум серебро! — гордо отозвалась Куини, и Персиваль, опомнившись, отстранился от Ньюта. Мать его, они всё ещё были на стадионе! — А ты — «бронза», «бронза»…

Ньют тихо рассмеялся в ответ, поднялся вместе с остальными — и без лишних слов стиснул Персиваля в объятиях. Тот даже охнул — настолько оно оказалось крепким и сильным — но молча обнял Ньюта в ответ.

От малой бронзы — до большого золота. За год.

После церемонии награждения им будет, что праздновать.

И наедине с Ньютом — тоже.

Тем более.

========== Глава 10 ==========

Самолёт в Южную Корею уже почти набрал высоту. Честити дремала у окна, Геллерт расслабленно глядел в пространство — наверное, тоже собирался отключиться, но Криденс твёрдо решил ему этого не позволить. По крайней мере, пока

Он глянул через плечо в щель между кресел. Альбус сидел позади, и если говорить тихо, то он их не услышит. Отлично.

Криденс опустил ладонь на предплечье Геллерта, стараясь не морщиться: блестючая ткань его костюма была не самой приятной на ощупь. Стремление Геллерта сиять — вечно, всегда и во всём — иногда раздражало очень и очень сильно.

— М? — Геллерт повернул голову в его сторону. Криденс покосился на всё ещё дремлющую Честити и пробормотал, сильно понизив голос:

— Послезавтра.

Тот напрягся. Криденс стиснул зубы, изо всех сил стараясь не сорваться:

— На Командном будет не то. Совсем не то. И ты сам это знаешь. Геллерт, я тебе серьёзно говорю: если ты мне не дашь добро, я просто сделаю всё сам, и дальше, — он с трудом проглотил матерную конструкцию, — разбирайтесь, как хотите.

Геллерт раздражённо вздохнул, дёрнул рукой, отталкивая ладонь Криденса, и медленно, нехотя кивнул:

— Ты абсолютно прав. К тому же, у меня с собой кое-что, что я заказал специально для этого проката, поэтому… да, ты прав.

Закусив губу, он снова уставился в пространство, и Криденс решил пока не расспрашивать. Если этот сюрприз относится к делу, вряд ли он такой уж страшный.

— Нервничаешь? — вырвалось у него. Геллерт снова резко повернул голову, глаза его сверкнули:

— А ты — нет? Или даже так: ты бы сам не нервничал?

Криденс вздохнул. Ответ на вопрос Геллерта был только один. И, пожалуй, зря он выбрал местом для разговора по душам самолёт.