Несколько страниц

Он и в Африке — слон,
и, наверное, был на примете,
(разумеется, бивни), короче: уснёшь на посту —
непременно убьют, и душа, белоснежная в свете,
не спеша отлетит и, клубясь, наберёт высоту;

и среди облаков, и — легка, устремится на север,

собирая незрелые звёзды во влажную горсть:
только там и тогда пожинаешь и то, что не сеял,
где луна тяжела и желта, как слоновая кость.

И поэтому утром осенним, сырым и туманным

над равниною русской пойдут затяжные дожди…
Пошуруй хорошенько
по книгам, углам и карманам,
кое-что обретя, до сельпо до родного дойди.

Перестала давать (тьфу ты, Господи — в долг!)

продавщица младая
в том сельпо, куда ты
поспешаешь (опять же — селом),
волоча сапоги и по Фрейду лениво гадая,
отчего тебе ночью, к примеру, привиделся слон?

А чего тут гадать? Уж и то хорошо, что не черти,

ведь известно, что ты никогда не гнушался вина.
Вот и выпей стакан. Закури. И подумай о смерти.
А не хочешь, не пей: просто так посиди у окна.

1994

Покров

Сегодня светлый праздник Покрова.
Я торопливо собираю вещи:
резной хомут и золотые клещи,
берет на плешь и руки — в рукава.

И вот — благоухающий подъезд,

а там сосед, хронически поддатый,
и на сакраментальное «куда ты?»:
— Куда? Туда! В пределы неких мест!

Где те же травы, те же дерева,

не благо иго и весомо бремя,
где точно так же истекает время
и где сегодня праздник Покрова;

где я, отнюдь не будучи здоров,

вполне причастный времени и праху,
почти сниму последнюю рубаху:
уже сегодня упадёт покров!

Ещё на мне никто не ставил крест

(хотя идея в воздухе витала),
но час назад меня уже не стало,
уже я там, в пределах неких мест,

где точно так же воют провода,

и точно тот святый и крепкий Боже…
Ребята — всё, решительно всё то же.
Но снег ещё не тронут. Ни следа.

1991

«Потеплело, и щепочка лезет на щепку…»

Потеплело, и щепочка лезет на щепку.
Вот из лужи прохожего обдало…
Я пойду в магазин и куплю себе кепку,
и она мне пойдёт, как корове седло.

Променяю все ваши на эту заботу,

на рассвете покину родительский кров:
как последний дурак, поплетусь на работу,
где баклуши я бью и седлаю коров.

А ведь, кажется, помню: какая-то лошадь

(боевая, наверно… Конечно, она!)
выносила меня на широкую площадь,
и — здорово, ребята!.. А там — тишина.

И с тех пор по дороге иду пригорюнясь,

вечерами домой, на работу — с утра,
всё по той, по которой прошла моя юность,
не скажу, что давно, но давно бы пора;

я киваю в ответ придорожному злаку,

я не знал и не знаю, не быть или быть,
я ещё не решил, покупать ли собаку:
не уверен, что я её буду любить.

1994

«Почему-то на ранней заре выгоняют коров…»