Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева

Как у меня получилось, не глядя, «деревянными» пальцами написать слово «покажи», я так и не увидел, но меня поняли. Леночка сбегала на пост и принесла небольшое зеркало. Мишаня осторожно поднёс его к моему лицу и стал медленно водить им вдоль моего туловища, то отходя от кровати, то приближаясь. Абсолютно чётко увидел оба глаза, выкрашенный зелёнкой нос, правое ухо, полоску рта с торчащими из него двумя «шлангами» и кончик подбородка. Остальное было в бинтах, из которых торчали трубки, провода и какие-то блестящие спицы. Мишка спрятал зеркало в карман и как бы с сожалением, пожав плечами, сказал:

— Как-то так, Чапаев… Самому интересно результат увидеть. Мы тут с мужиками из хирургии даже поспорили… Ты уж меня не подведи, большие деньги на кону.

Меня интересовал ещё один вопрос. Пожалуй, главный… Но как его озвучить? А тут ещё эта Леночка в коротеньком халатике… Но надо отдать должное моему старому приятелю, он всё понял. Наклонившись к моему незабинтованному уху, Михал Иваныч сказал:

— Там… Ну ты понял. Всё в полном порядке. Я проверял. Тебя сверху пошинковало осколками, а ниже груди… как у младенца. Только волосатый…

— Угу… — сказал я, выдохнув через нос свои сомнения.

— Что? Морда? С мордой тоже больших проблем не вижу. Осколки лобового стекла… ранки неглубокие. Тебя, Андрюха, рулевая колонка и капот там, где надо, прикрыли. Короче, «барсик» твой погиб геройски. Соболезную… — точно переведя моё мычание, успокоил эскулап. — А морда… Так ты и раньше на Брэда Питта не очень был похож, — довольный собой, хохотнул мужчина, похожий на Паваротти со спины.

Посмотрев на свои часы, доктор аккуратно, практически по-отечески разгладил лацкан на халате медсестры и озабоченно сказал:

— Леночка, выбиваемся из графика! Готовьте пациента к перевязке и процедурам.

— Угу, — сказал я, провожая взглядом медицинских работников.

* * *

Через неделю Михаил Иванович объявил мне, что сегодня он разрешит моему семейству посетить меня, хотя, честно говоря, по протоколу лечения ещё рано об этом даже думать. Но ради Андрей Андреича… Ну да, а то я не знаю свою Ксению Владимировну.

По просьбе Ксюхи Михал Иваныч устроил ей встречу с лором из «Склифа», который собирал по частям мои трахею, гортань и голосовые связки. Отдав из рук в руки спящего Андрея Андреевича дежурной медсестре и перепоручив Женьку дежурному реаниматологу, Ксюша, решительно взяв под руку лора, спросила:

— Вы мне скажите, он вообще говорить будет? А то мне тут дядя Миша такого понарассказывал…

— А дядя Миша — это… А! Понял. Ну, что… У вашего мужа множественное осколочное ранение верхней части туловища. Посечена левая сторона гортани и трахея. Повреждены левая истинная и левая ложная голосовые связки. Отчего происходит несмыкание. При попытке эмиссии голоса левая голосовая связка остаётся абсолютно неподвижной, а функция правой замедленна. Поэтому ваш муж и молчит… пока.

— Доктор, а человеческим языком… Левая… правая… Почему они не смыкаются? — нервничая, спросила Ксюша.

«Ухогорлонос» улыбнулся, подошёл к окну и подышал на стекло. А потом пальцем нарисовал нехитрый рисунок, сопровождая его комментариями:

— Вот это правая голосовая связка… а вот это левая, та, которая раненая. Висит, как дырявая тряпочка… Для того, чтобы произнести членораздельный звук, обе связки должны сомкнуться. А у Чапаева та, которая подверглась насильственному механическому воздействию, смыкаться не хочет. Из-за этого и здоровая, правая, работает вполсилы. А между ними вот такая дырища… Понимаете?

Преданно посмотрев доктору в глаза, Ксюша на всякий случай кивнула.

— Ещё прошло слишком мало времени, чтобы делать какие-то определённые выводы и прогнозы. Но операция прошла успешно, и я надеюсь на то, что у правой голосовой связки со временем разовьётся компенсаторная функция и она частично возьмёт на себя функцию левой. Ну а мы… а мы будем ей в этом помогать. Я Михаилу Ивановичу уже посоветовал очень грамотного врача-фониатора, который обязательно поможет вашему мужу восстановить речь.

— А мне… А мне что делать, доктор? — с готовностью совершать чудеса спросила моя Ксюха.

— А вам больше общаться с мужем. Больше разговаривать. Сможете? — пряча в усах улыбку, спросил доктор.

— Я? Теперь-то он точно меня перебивать не будет. Да, доктор? Спасибо вам, я всё поняла. Женька, идём к папе! — крикнула бодрым голосом мать двоих детей и, осторожно взяв свёрток с Андрей Андреичем, толкнула коленом дверь в мою палату.

Мне показалось, что молчаливая пауза будет длиться вечно. На пороге палаты, с удивлённо открытыми ртами, стояли две фигуры в белых халатах. У той, которая побольше, в руках был небольшой свёрток небесно-голубого цвета. А та, которая поменьше, в белом халате до самого пола, испуганно прижимала к груди альбом для рисования. Первой «ожила» Женька и тихо спросила, с опаской поглядывая в мою сторону:

— Ма, а где папа?

— Лежит… — шёпотом ответила Ксюша, моргнув длинными ресницами в мою сторону. — Вот видишь… смотрит на нас.

— Ма… а зачем его так… замотали?