Неслучайные люди

Манана кивала. Говорила, что, если Лазо еще раз сбежит, она его найдет и вот не знает, что сделает. Потому что сил уже никаких нет. И если он еще раз расстроит Резо, то она тоже Лазо найдет и вот не знает, что сделает, потому что так поступил со старшим братом. Младший сын кивал и обещал, что больше не будет. Манана знала, что будет, потому что он по-другому не мог. Не мог просто смириться и подчиниться. Он искал свой путь. И счастье, что искал его в молодости, а не как Манана, в свои годы, когда у нее вдруг открылись глаза, а заодно и появились чувства, желания. Она вдруг захотела жить. В ее возрасте у женщин это было не принято, но Манана решила, что имеет право – муж умер, двоих сыновей она вырастила, старшего хорошо женила. Кто посмеет сказать, что неправильно себя вела? Никто. После смерти мужа его лавка, точнее, помещение, перешла во владение Мананы. И она решила сделать из него кафе, чтобы стереть память Гиви и из своей памяти, и из памяти всех, кто покупал в лавке овощи и фрукты.

Резо, казалось, нашел свое место – жарил мясо. Лола тоже оказалась из тех, кто не ищет, не мечтает. Ей нравилось тесто. Они с Резо подходили друг другу. Гиви тоже нравились овощи. Или он делал вид. Чего хотел на самом деле? Манана так и не узнала. Никогда не спрашивала, он и не пытался с ней поговорить. Они были супругами, но друзьями так и не стали. Гиви мог молчать сутками, уйдя в себя. Лазо не такой. Всегда кричал. Что не по нему – сразу истерику закатывал. Резо в детстве был идеальным ребенком – спокойным, послушным, без проблем. Лазо же вечно «все устраивал», как называла это Манана – то лежал на лестнице, не желая подняться, то учинял переполох в детском саду, подговорив всех детей не спать в тихий час. Он то плакал, отталкивая руки Мананы, которая хотела успокоить сына, то вдруг становился ласковым, нежным, прижимался к ней. Резо радовался любому подарку, Лазо все сразу же ломал. Резо все хранил, ничего никогда не терял, Лазо каждый день возвращался то без шапки, то без кроссовок. Манана гадала: почему Гиви умер? Как мог оставить ее с двумя детьми, которых надо было еще поднимать? Разве она может умереть, пока не пристроит Лазо? Пока не найдет ему невесту, способную выдержать его душу? Нет, не имеет права. Тогда почему Гиви позволил себе умереть? Взвалить на нее все это? Разве ему есть прощение? Тетя Манана приходила на могилу мужа и каждый раз спрашивала: «За что ты так со мной? Почему не смог удержать внутренних демонов или кто там тебя беспокоил? Мог бы хотя бы рассказать. Зачем было умирать? Я тоже не могу, сил нет, но у меня нет права даже заболеть».

– Манана! Я его уволю! – ворвалась на кухню Ника.

– Что опять случилось? – Манана помешивала лобио. – Готово!

– Отлично! – радостно воскликнула Ника и убежала.

Официанты отнесли блюда. Из зала донеслись восторженные комментарии.

– Тетя Манана, спасибо! – залетела на кухню Ника. – Лола, твои черные хачапури – это что-то. Все их хотят.

– Может, сделать черный наполеон? – тихо спросила Лола.

– Это что? – Ника замерла.

– Если всем так нравится есть черное, я могу подмешать активированный уголь в наш наполеон, – ответила Лола.

– Лола, ты гений! Давай, сделай. Я точно смогу это продать. Станет хитом сезона! – воскликнула Ника.

– Вообще-то я пошутила, – заметила Лола.

– А я вообще-то нет. Делай свой черный наполеон!

Лола посмотрела на тетю Манану. Та пожала плечами. Мол, Нике виднее. Надо делать, если она так говорит.

Когда ресторан закрывался, Лола варила тете Манане кофе. Она садилась за столик перед окном и смотрела на улицу. Думала о чем-то своем.

– Попробуйте, – Лола поставила перед ней тарелку с халвой.

– Очень вкусно, – ответила, попробовав, Манана.

– Что тут у вас? – подскочила Ника.

– Халва. Для тети Мананы сделала, – ответила Лола.

Ника, попробовав, объявила, что завтра хочет не только черный наполеон в меню, но и халву.

– Я не успею, – ответила Лола.

– Тогда послезавтра! – заявила Ника.

Тетя Манана в этот момент листала меню. Оно не менялось годами, но Ника сказала, что надо вносить изменения. Люди хотят не только есть, но и удивляться.

– Вот сейчас я, Ника, так удивилась, что у меня рот открылся, – ткнула пальцем в меню тетя Манана. – Почему у нас свекольная ботва столько стоит? Она столько не стоит!

– Теперь стоит, – ответила Ника.