Неслучайные встречи. Анастасия Цветаева, Набоковы, французские вечера

Почему Петр решил не афишировать свою личность? Существуют разные предположения. Некоторые историки полагают, что неопытный в европейских церемониях царь опасался во время официальных встреч с главами государств нарушить принятый этикет. Иные утверждают, что Петр хотел лучше понять, как устроена жизнь страны изнутри, поработать на верфи, своими глазами увидеть, как строятся корабли и отливаются пушки.

Как бы то ни было, его инкогнито не было ни для кого секретом. Встречавшие высокопоставленные сановники и правители иностранных государств по пути следования русского посольства отлично знали, кто скрывается под этим псевдонимом.

Согласно официальному отчету того времени, вместе с ним туда отправились

…тайный советник Федор Алексеевич Головин и статский секретарь (думный дьяк) Прокофий Богданович Возницын. При них 4 секретаря; 40 господских детей знатных родов (в том числе и Меншиков) и 70 выборных салдат (орфография того времени) гвардии с их офицерами, всего 270 человек. Петр скрылся между дворянами посольства. Посольство отправилось из Москвы 9 марта 1697.

Возглавлял делегацию генерал-адмирал Франц Якоб Лефорт, имя и поныне хорошо известное в Москве, – любимец Петра, свободно владевший голландским и обучавший этому языку Петра. Появлению посольства в Соединенных Штатах Нидерландов (не отсюда ли впоследствии пошли Соединенные Штаты Америки?) предшествовал долгий путь из Москвы. В архивных материалах приводятся интересные, хотя порой и противоречивые подробности этого путешествия. Так, например, буквально написано:

…Путь лежал через Лифляндию, принадлежавшую тогда Швеции. Королю дано было предварительное известие о путешествии <…> государя с требованием безопасного проезда без церемоний, подобаемых его сану.

То есть – с одной стороны – государь путешествует инкогнито, но при этом шведскому королю сообщается о «путешествии государя».

Шведский двор понял эти слова так, как ему было удобно, и принял государя и русское посольство весьма прохладно, в буквальном смысле без церемоний, подобающих его сану. Им не отвели квартир, везде, где только можно, чинили препятствия. Доходило до того, что в крепость для покупок провианта разрешалось входить не более шести представителям русской миссии одновременно и то под присмотром военных людей и с тем, чтобы они к валам и к укреплениям близко не подходили. Оставаться в городе более двух часов не разрешалось.

Однажды даже остановили Петра и собирались в него стрелять, когда он поехал в коляске зафрахтовать корабль для переезда в Голландию. А чуть позже стало известно, что губернатор Лифляндии намеревается его задержать.

Петру ничего не оставалось, как тайно перебраться в Кёнигсберг. Послы сначала не знали, куда девался государь. Но через какое-то время, очевидно, когда он был уже в полной безопасности, за ним последовала вся миссия. Надо сказать, в Кёнигсберге, в отличие от Лифляндии, русское посольство принимали весьма дружески. Как сообщает историческая хроника, «их приняли с пушечной пальбою, дана им аудиенция», т. е. с пушечным салютом и официальным приемом августейшей особы, в данном случае курфюрста – местного князя, наделенного правом участвовать в выборах императора. На шапках русских послов сиял бриллиантовый герб. Курфюрст, почтительно сняв шляпу, слушал приветствие гостей и даже спросил их «о здравии государя (стоявшего от него в нескольких шагах). Послы отвечали, что оставили его в Москве в добром здравии».

Среди опасностей, подстерегавших путешественников на пути в Голландию, в «Истории Петра Первого» упоминается риск встречи в море с французскими каперами. Так немцы в те времена называли пиратов – французских корсаров, получивших право от верховной власти захватывать торговые суда неприятельского государства. Впрочем, каперы-корсары особо не разбирались и нередко захватывали корабли нейтральных государств. Но Петр торопился в Голландию.

Вероятно, чтобы не привлекать к себе внимания, он на маленьком судне в сопровождении семи дворян отправился в Амстердам, и лишь спустя четырнадцать дней туда прибыло посольство. Благополучно ли добралась основная группа, неизвестно. Во всяком случае, о стычках с пиратами сведений не было.

Как сообщает историческая хроника,