Неслучайные встречи. Анастасия Цветаева, Набоковы, французские вечера

Там было как-то так все сложно устроено, что напрямую опустить гроб не представлялось возможным, не задев останков близких. На глубине была вырыта ниша, некий ход, куда гроб был опущен, как спускают лодку на воду. В последний момент он как будто выскользнул из рук и скрылся под толстым слоем земли.

Было ощущение, что он поплыл по какой-то подземной реке.

Черное солнце двух судеб. А. Цветаева и А. Чижевский

Впервые имя «Чижевский» я услышал в доме Куниных. На стене висела местами выцветшая акварель на плотной бумаге. Охристыми красками была изображена Карагандинская степь с холмом на переднем плане, напоминающая марсианский пейзаж. Хозяева объяснили мне, что это одна из многих живописных работ, принадлежащих кисти ученого-биофизика, художника и поэта, отправленного в сталинские времена в ссылку в те самые края.

Второй раз об А.Л. Чижевском я услышал от Анастасии Ивановны. В 1977 году ей исполнилось восемьдесят три. Чудесная оптика зрения, соединенная с блестящей памятью, позволили ей спустя многие годы воссоздать образы авторов Серебряного века. Тогда мне казалось, а сейчас я еще более уверен в этом, ее книга воспоминаний, как зеленый живой остров, нежданно возникла из небытия, всплыла среди моря серого официоза, царившего в литературе того времени.

В те годы я работал в отделении реанимации городской больницы, располагавшейся в Сверчковом переулке, неподалеку от Чистопрудного бульвара. Как-то я сказал ей, что пытаюсь понять, почему в иные дни поступает неожиданно много больных с острой сердечной и церебральной патологией, иногда это происходит при резких колебаниях атмосферного давления, но чаще случается по непонятной причине. По-видимому, существует еще какой-то неизвестный мне фактор. Анастасия Ивановна посоветовала познакомиться с работами А.Л. Чижевского. А через некоторое время передала мне сборник научных статей, озаглавленный «Солнце, Электричество, Жизнь», опубликованный в 1972 году с дарственной надписью, сделанной его вдовой Ниной Вадимовной Чижевской-Энгельгардт. Удивили пометки, сделанные рукой Анастасии Ивановны. На полях книги попадались и знаки вопроса, вероятно, там, где ей недоставало знаний, чтобы разобраться в той или иной проблеме детально.

Так неожиданно для меня сплелись два этих имени – А.Л. Чижевского и А.И. Цветаевой.

А судьбы их оказались удивительно схожи. Они родились в последнем десятилетии XIX века с разницей в три года. Анастасия – в 1894-м, Александр в 1897-м. Оба рано осиротели. Мать Чижевского, так же как и мать сестер Цветаевых, умерла от туберкулеза. Оба они – и Анастасия, и Александр – учились в частных гимназиях, получили разностороннее образование, свободно владели европейскими языками.

В 1915 году у Анастасии выходит ее первая книга – «Королевские размышления», написанная под впечатлением от идей Ницше. Ровно в том же году опубликован сборник стихотворений и переводов Александра Чижевского. Это были юношеские опыты, в которых еще только просматривалась рука будущего мастера.

Но главная книга его жизни – впереди. Еще только пишется, еще только собираются воедино факты, которым предстоит стать впоследствии волнующими страницами, и шаг за шагом нам, его потомкам, будет открываться процесс формирования этой удивительной многогранной личности.

«…Отчего я обратился к Солнцу – сказать сейчас трудно… астрономией я стал пылко интересоваться еще в 1906 году, то есть девяти лет от роду», – писал он в автобиографической повести «Вся жизнь».

…Ужас и очарование охватывали его. И неодолимое желание вновь и вновь прикасаться к холодному металлу телескопа, подаренного ему отцом и открывшего мир, где сверкают разными оттенками небесные светила. Далекая и приближенная к нему линзами телескопа бездна ночного неба захватывала его до головокружения. Красноватый Марс, Юпитер, напоминающий шар, будто выточенный из драгоценного слоистого минерала, безупречные кольца Сатурна. Нацелив телескоп на Луну, он подолгу разглядывал ее мертвенный ландшафт, острый рельеф гор, словно циркулем очерченные кратеры, заново переживая очарование желто-зеленого лунного света. Возвращался в дом часто за полночь с пылающими щеками, ворочался в постели, не мог уснуть.

Как и Анастасия Цветаева, Александр Чижевский хорошим здоровьем в детстве не отличался. Так, по крайней мере, было принято считать в семье. Нередко до такой степени он испытывал на себе влияние погоды, что мог предсказывать приближающийся дождь или грозу. Близкие тревожились, полагая, что это может стать причиной серьезной болезни. Жизнь, однако, показала, что каждый из них сумел выдержать такие эмоциональные и физические перегрузки, какие в тех условиях даже люди крепкого здоровья не всегда были способны вынести.

Пройдет несколько лет, и Александр Чижевский сопоставит последствия высокой солнечной активности и события, происходящие в России и в мире. А пока что наблюдательный юноша тщательно зарисовывает увиденные в телескоп солнечные пятна, удивляясь нарастанию их количества.