Несмотря ни на что (СИ)

Джон издал невнятный звук, явно считая более увлекательной возможность запустить пальцы в волосы Шерлока, чем отчитываться о своем походе в поликлинику.

— Нормально. Я пытался убедить их снять гипс или хотя бы заменить его чем-нибудь полегче.

— Но они с тобой не согласились? — На обращенном к нему лице промелькнуло недовольство. Исцеление было медленным и причиняло множество неудобств, и Джон регулярно бурчал по этому поводу. Все же высказывание, что врачи — наихудшие пациенты, не преувеличение.

— Оно и к лучшему. Так, по крайней мере, можно не волноваться, что ты повредишь заживающую кость, совершая какие-нибудь резкие движения.

— Когда помогаю тебе в расследованиях?

Шерлок встретился с Джоном взглядом, сосредоточив на нем все свое внимание, и поднял бровь.

— Я не совсем это имел в виду.

В ответ на его неуклюжий намек зрачки Джона расширились, а лежащая на шее Шерлока рука вздрогнула.

— Вот как? — Хрипло спросил он, провел языком по губам и улыбнулся, отчего вокруг вспыхнувших вожделением глаз собрались морщинки. — Может быть, продемонстрируешь?

Повторного приглашения не требовалось. Джон сейчас оказался выше него, сидящего на стуле, и Шерлок потянулся вверх, а тот склонился ему навстречу. Забавно, какое сильное влияние на его восприятие оказывало нечто столь незатейливое и простое. Джон, с оружием или нет — неважно, всегда давал ему ощущение безопасности, но в таком положении Шерлок чувствовал себя одновременно беззащитным и бесконечно желанным. Совершенно непривычные эмоции, и он наслаждался ими, полностью отдаваясь страсти.

Джон целовал его так, словно это — единственное, что имело значение. Поцелуй мог быть глубоким или же легким, невинным или жадным, полным обещания, но каждый из них Джон превращал в акт поклонения его губам. Теплая ладонь легла на щеку, и Шерлок вздрогнул. Жар растекся внутри, пальцы босых ног поджались, он вцепился в свитер Джона и осторожно куснул его нижнюю губу, дразня и приглашая.

Все мысли разбежались, изгнанные движениями уверенного языка. Шерлок уже хорошо научился различать нюансы, таящиеся в даримых ему поцелуях, и прекрасно понимал, что сейчас речь идет не о простом «я соскучился», а о прелюдии к чему-то большему, жадному, требовательному, и тонкий хлопок пижамы не мог скрыть реакцию его собственного тела.

К моменту, когда Джон отстранился, давая ему возможность отдышаться, Шерлок был болезненно возбужден, лицо раскраснелось, а в голове не осталось места ни для чего, кроме Джона. Подобная ясность сознания ошеломляла. Редко когда приходилось ему погрузиться в аналогичное состояние без помощи фармацевтических препаратов, и в глубине души он испытывал благодарность, что объект зависимости отвечает ему с такой готовностью. Джон в буквальном смысле расцветал, оказываясь в фокусе его внимания, и с улыбкой, в которой странным образом сочетались дерзость и застенчивость, он потянул Шерлока, заставляя подняться на ноги.

— Мне нравится, когда ты на меня смотришь вот так, — прошептал Джон, ведя большим пальцем по его припухшей нижней губе.

— Как? — только и смог произнести Шерлок, делая шаг в направлении спальни, и усмехнулся, когда Джон сразу последовал за ним, не желая терять телесный контакт. Схватив лацканы шелкового халата, Джон потянул его с плеч и раздраженно заворчал, когда ткань застряла на сгибах локтей.

— Словно я самое лучшее расследование, что когда-либо выпадало на твою долю, и в которое тебе не терпится поскорее углубиться.

Слова эти были недалеки от правды. Никогда в жизни с Шерлоком не происходило ничего подобного в привязке к другому человеку. Обычно его восторг и возбуждение носили скорее интеллектуальный характер, он находил удовлетворение в решении встретившихся на пути головоломок. Но испытывать те же ощущения как проявление физиологии ему доводилось крайне редко. Они звенели в крови и растекались по мышцам жидким воском, заставляя руки подрагивать, пока он стягивал с Джона влажную куртку.

Гипс не позволил той соскользнуть на пол, но несколько мгновений спустя она все-таки оказалась на ковре. Вскоре рядом с ней очутились ботинки, которые Джон благодаря слабо завязанным шнуркам снял, не нагибаясь, лишь наступив на пятки. Однако на нем по-прежнему было возмутительно много одежды, особенно с учетом его привычки утепляться в несколько слоев. Манжет старого, видавшего виды свитера был распорот, чтобы снимать его без проблем с поврежденной руки, свободные нитки кое-как связаны между собой. Все равно раздеть Джона было не так-то просто и требовало внимания; Шерлок издал недовольное рычание, а Джон только рассмеялся в ответ, неловко пытаясь помочь ему с этой задачей.