Несносный ребенок. Автобиография

Я совершенно заврался, но там и вправду болтался кто-то из съемочной группы, полноватый и с бородой. Ассистент режиссера вздохнул, огорченный таким беспорядком, и добавил в список мое имя. После чего меня отправили переодеваться и снабдили пиджаком и шляпой. Через час я был на съемочной площадке. Там были декорации, что-то вроде зала ресторана. Режиссер-постановщик был мне незнаком, его звали Ив Робер. Я издали видел, как он теребил свои усы.

Эти съемки были просто роскошными по сравнению с теми, где был Гранперре. Повсюду стояло оборудование, в том числе за пределами съемочной площадки. Несколько костюмеров и гримеров, помощники, занимавшиеся сразу всем на свете. Я не знал, о чем фильм, но назывался он «И слоны бывают неверны». Была там и стайка актеров, которые, похоже, хорошо друг друга знали, но мне они были неизвестны.

В тот день я много узнал, и дело стало казаться мне намного более сложным, чем это представлялось прежде.

Это был уже не цирк шапито, с которым я познакомился на съемках короткометражки. Здесь играли профессионалы первого дивизиона.

Все усердно работали на съемочной площадке, но, похоже, только режиссер видел всю картину в целом, как слышит музыку дирижер оркестра. Ему всегда было к чему стремиться. У него был план.

В конце дня я покинул съемочную площадку, витая в облаках. И наткнулся на охранника, который не мог взять в толк, как я туда проник, но не осмелился ничего сказать, так как я появился вместе с окончившими работу членами съемочной группы.

Я послал ему приветливую улыбку и помахал рукой:

– До завтра!

Охранник мне не ответил. У него на скулах ходили желваки, а во взгляде читалась полная растерянность.

Больше я не смог проникнуть на киностудии Бийанкура. Охранник крепко меня запомнил, а он был хуже питбуля. Но это не страшно, я все равно сюда вернусь, только позже.

Целыми днями я рыскал в поисках мест, где снимали кино. Я знал, что только там смогу многому научиться. Но у меня не было ни интернета, ни ноутбука, и не было никаких контактов. В поисках информации я ошивался у поставщиков. Я словно ловил в движении рыбу, надеясь, что она клюнет.

По выходным я возвращался к матери, которой врал с три короба. Я говорил ей, что снимаю кино и постоянно меняю адреса. Она делала вид, что верит, но взгляд ее выражал беспокойство.

– Кстати, вчера снимали кино возле Мопертюи, – сказала она мне словно мимоходом.

Я всю неделю бегал в поисках съемок, а тут снимают фильм в пяти минутах ходьбы от дома? Я не мог в это поверить. Одолжив у мамы велосипед, я отправился в Мопертюи. Фильм снимали на старом вокзале. Там видны были следы пребывания съемочной группы. На земле был рассыпан тальк от операторской тележки, остались следы от рельсов. И несколько черных пакетов с пленкой. Клочья клейкой ленты на земле, с помощью которой обозначали, где стоять актерам. Но съемки уже закончились. Может, они еще вернутся? Я пытался хоть что-то разузнать в кафе на углу.

Но они не вернутся. Фильм назывался «Джулия», его снимал Фред Циннеманн, с Джейн Фондой и Ванессой Редгрейв в главных ролях. Я был в бешенстве. Почему небо не протянуло мне руку помощи? Почему все должно быть так сложно? Предаваясь унынию, я проводил выходные перед пустой записной книжкой. Мой кошелек тоже был пуст. Мне нужно было зарабатывать хоть сколько-то денег, чтобы выжить в Париже. Приближалось Рождество, и отец нашел мне место в «Клубе». Инструктором по лыжам, на две недели рождественских каникул. Это Зиналь, в Швейцарии. Работа несложная. И место мне уже знакомо.

Поскольку у меня не было сертификата, мне поручили вести группы новичков. Но все шло хорошо. Я занимался со своими новичками даже в снегопад, мы скользили между деревьев и на пересеченной местности. Большую часть времени они проводили не на лыжах, а валяясь в снегу, но были в полном восторге, и конверты, которые они вручали мне в конце недели, были довольно пухлыми.

Я вернулся в Париж не с пустыми руками, теперь мне было на что продержаться до конца зимы.

На выходные я возвращался к маме постирать белье и опустошить холодильник. Еще я приезжал из-за Брюса, который рос буквально на глазах и требовал моего присутствия. До чего же это приятно, когда тебе улыбается ребенок! Это заставляло меня чувствовать себя мужчиной, хоть я таковым еще и не был. Все выходные мы играли в лего, и я рассказывал ему истории. Он был моим первым зрителем.

У мамы была хорошая подруга, которая часто заходила на чашечку чая. Обычно я садился с ними не ради беседы, но ради кексов, которые сопровождали чаепития и которые мама доставала из духовки.

Подруга расспрашивала меня о моих планах на будущее. Она делала это деликатно, искренне, что не могло меня не тронуть. Она хотела помочь, но сама работала медсестрой, и если и встречала кого-то из мира кино, то в роли больного, за которым приходилось ухаживать.