Несогласный Теодор

Я параллельно возобновил учебу в университете и в ней сильно почувствовал нехватку знания английского языка. На каком-то этапе я попросил у своего руководителя об отпуске на четыре месяца, чтобы посмотреть на социальную работу Англии (Британия считалась лучшей по вопросам реабилитации инвалидов, что меня особо интересовало) и чтобы подучить английский язык. К этому времени я накопил три неиспользованных отпуска. Неожиданно я получил письменный ответ, что мне разрешают девять месяцев оплачиваемого отпуска. Мой английский подтянулся очень серьезно, я как следует изучил методы социальной работы, научился уважать Англию – и вернулся работать в Израиль. Думал, что навсегда.

Но на каком-то этапе далее я сцепился с властями. Предыстория была такая: эксперт ООН, британец, отличный специалист по реабилитации, предложил израильскому правительству построить реабилитационный суперцентр, а меня назначить руководителем. Я поставил только одно условие: взять с собой всех моих сотрудников из центра реабилитации, созданного “Мальбеном”. Мне ответили согласием, слегка удивившись, что я прошу этого, а не повышения зарплаты. Но дальше начались сложности. Я попросил показать мне план строительства нового центра, осмотрел внимательно и взлетел в воздух. Они планировали строить центр реабилитации – внутри больницы для хронических больных! Главное в реабилитации – привести человека к пониманию, что он не бедный и несчастный. Он тот, который может. А тут его помещают среди людей, которые прикованы навсегда к постели.

Мне сказали, чтобы не лез не в свое дело. Тогда я потребовал встречи с министром труда. Мне ответили, что он очень занят. Что же; я отправился в Иерусалим, заявил секретарю министерства: “Я хочу видеть заместителя министра, ответственного за реабилитацию”. Услышал то же самое: “Он занят”. Тогда сказал: “Зайди к нему и скажи, что, когда он был заместителем командира бригады Армии обороны Израиля «Ифтах», я служил в шестом батальоне и требую аудиенции”. Он зашел в кабинет, доложил. Выскочил весь красный. И сказал мне, что заместитель министра примет меня через двадцать минут. “Кофе? Чай?”

В итоге мне пообещали, что соберут заново тот комитет, чтобы рассмотреть дело. Я нашел английского эксперта ООН, он меня похвалил: “Вот какое нахальство, полез к начальству и добился своего”. Но через неделю он мне перезвонил: “У меня плохие новости, зайди”. Я узнал, что комитет не соберется. Теперь думаю, что я был еще очень наивным, не понял, что за то, чтобы стройка состоялась именно в том месте, которое чиновники выбрали, была, возможно, дана взятка. Тогда я заявил, что ухожу – как из этого проекта, так и вообще из системы министерства труда. На мне уже была черная метка “левака”. А если такой неблагонадежный человек уходит из-за дурацких принципов, этого ему никогда не забывают.

И тут я вспомнил о письме из Бирмингемского университета, полученном за полгода до того. В нем предлагали стипендию, от которой я тогда отказался, так как счел, что не могу отвлекаться от работы над созданием центра реабилитации. Я начал искать работу, но написал в Бирмингемский университет: “Коллеги, понимаю, что стипендия давно ушла, но, если что-нибудь такое появится опять, я буду заинтересован”. На это пришла ответная телеграмма (тогда еще слали телеграммы), что кто-то отказался и осталась одна вакансия в центре изучения Восточной Европы. И если я теперь же вышлю мои данные, то меня рассмотрят. Получив эту стипендию, я выехал в Англию.

Там меня спросили, какую тему я хочу взять. Я ответил: “Интеллигенция в русской революции”. Уточнили: “А как я буду это изучать?” Я сказал – и им сильно не понравилось. Методологически это были твердые позитивисты: “Факты, факты, факты”. Учеными они были весьма солидными, но не очень хотели заниматься миром идей, “сферой духа”. И я пошутил: “А вы чего хотите? Чтобы я изучал корреляцию между количеством коровьих хвостов и цветом глаз девушек на Украине?” Сам я смеялся над шуткой. Они не смеялись – у них загорелись глаза. Сельское хозяйство! В последние двадцать лет во всей Англии не было ни одной докторской работы по русскому сельскому хозяйству.

Мы разошлись, чтобы все обдумать. Наутро я вернулся и сказал:

– У меня очень неудобное чувство. Моя страна, то есть Израиль, не дала мне стипендию. А вы дали. А теперь я с вами лаюсь вместо того, чтобы поблагодарить. Так что, во-первых, спасибо. А во-вторых, черт с этим, буду писать про коровьи хвосты.