Несогласный Теодор

С этим связана одна забавная (и в то же время познавательная) история. После трех или четырех дней семинара я навестил русских коллег в университетском общежитии, где они разместились, и почувствовал, что что-то тут не в порядке, но мне не совсем говорили, в чем дело. Спрашиваю в лоб: “Что с вами, что не так? Вы должны мне сказать”. И вдруг один русский коллега признается, что они недоедают. Я накинулся на руководство Манчестерского университета: “Вы знаете, что вы делаете? На кону отношения России и Англии!” Они мне отвечают: “Но мы же их кормим очень хорошо. Вот меню, смотрите. Никогда наши студенты не жаловались, а меню общее”. Я обратно в общежитие:

– Англичане говорят, что кормят вас как следует.

– Да, они нас даже перекармливают.

– Но вы жалуетесь на то, что вы голодные.

– Мы остаемся голодными, потому что нам хлеба не дают.

Надо понимать, что англичане обеды и ужины едят без хлеба; считается, что от него толстеешь. Я распорядился дать им хлеб, и проблема голода моего семинара исчезла. Но это такой классический пример разницы бытовых культур. Так что здесь происходило не только обучение определенной профессии. Здесь проходило взаимное обучение на перекрестье культур.

Глава 6 Мои университеты

А потом стало ясно, что этим ограничиться нельзя, нужно заняться университетским образованием в целом. К тому времени я объездил и обошел многие русские университеты, видел их слабости, как и силу. В математике русские блистали. В физике тоже. Но в общественных науках шла чехарда полная, там не умели обучать. Подчеркну: речь не только о том, чему обучали, но и о том, как обучали. Русские студенты проводили в классе в три раза больше времени, чем мои студенты в Англии. Их забивали лекциями, не оставляя никакого свободного времени. В таких условиях они просто заучивали материал, а не привыкали социологически мыслить. Было ясно, что здесь есть шанс для серьезного улучшения.

А у меня от идеи до ее осуществления путь короткий. Мои друзья надо мной посмеивались, говоря, что со мной нельзя затевать разговор о новых идеях. Потому что не успеешь закончить, а я уже бегу осуществлять то, о чем говорилось.

Я тут же написал письмо русскому министру образования, Ягодину. Он был подходящим человеком, потому что провел год в одном из британских университетов, в Империал-колледже. Правда, не среди обществоведов, но не в этом дело. Он видел, как надо преподавать. Я написал, что с математикой и физикой русские сами разберутся – надо заняться серьезным улучшением обучения общественным наукам. “Я также думаю, – продолжил я, – что американские советники вам тоже предлагают помощь в эту минуту. Но мне сильно не нравится то, что они предлагают. Потому что они хотят парашютировать американский опыт в Россию. То есть просто взять практику преподавания в американском университете и напрямую повторить это по-русски. Что, на мой взгляд, и опасно, и глупо. Никакая страна с большой собственной культурой такого не примет. Если пойдете по этому пути, то сломаете шею и дадите повод дуракам говорить, что реформы невозможны”.

А чтоб они были возможны, надо по-другому подойти к вопросу. Я ему предложил создать четыре университета. Англо-русский, американо-русский, немецко-русский и французско-русский. Чтобы каждый из них обобщил свой национальный опыт – и изучил опыт российский, определив, какую комбинацию элементов русскости и нерусскости надо предложить России на университетском уровне.

Мы встретились, хорошо поговорили. И он мне сказал: “Это точно то, чего мы хотим. Но только на четыре университета у нас сил не хватит”. На что я предложил: “Ну что ж, если надо начинать с одного, то возьмем британско-русский, потому что это мне ближе, конечно. Сделаем его лабораторией для анализа успешных и неуспешных моделей. Но с расчетом на то, что со временем откроются все четыре”.

Тут Ягодина сняли. Появился новый министр и новые люди в правительстве. К счастью, осталось решение, уже принятое Министерством образования, и был заключен договор между Минобром и мной. По нему русская сторона предоставляет здание для университета, места проживания для английских преподавателей, которых мы сюда притаскиваем, и десять процентов бюджета. А я взялся раздобыть девяносто процентов необходимых средств. В Манчестере мне обещали, что постараются помочь советом и местами для студентов по обмену. Деньги я нашел, обойдя с шапкой и Британский совет, и Британскую академию, и многие другие структуры, которые помогали мне организовывать семинары. Насобирал семьдесят тысяч долларов. Это тогда были большие деньги. Я таких денег до тех пор не видал… Ну, Россия была тогда очень популярной; сегодня это бы уже не прошло.