Несостоявшийся стриптиз

 Вся семья Паркеров появилась на большом поле, расположенном к северу от Западного Далласа, недалеко от шоссе. Они словно собрались на пикник: захватили еду, выпивку и детей. Правда, день получился не совсем подходящий для пикника. Все небо было в тучах, и время от времени начинал накрапывать дождик. Но Бонни было наплевать на плохую погоду. Она снова видела мать. У матери заметно прибавилось морщин на лице. Печальные и ранее глаза глядели еще печальнее, но она была жива и здорова. Время от времени Бонни оборачивалась к этой хрупкой женщине и, обнимая ее, шептала какие-то ласковые слова и плакала, прижавшись к ее высохшей щеке.

 Были там и другие члены семьи Паркеров. Младшая сестра очень гордилась подвигами старшей.

 — Вот и увиделись, Бонни! А мы собираем и наклеиваем в альбом все вырезки о тебе! Мы достали и тот снимок из газеты, где ты сфотографировалась с рейнджером…

 Дети пели, играли, и видеть их было очень радостно. Бонни было приятно, что приехали тетки, дядья, кузины и кузены… но главное, конечно, мама! Она держалась спокойно, с достоинством, но в глазах, за круглыми стеклами очков в стальной оправе, сквозила печаль, а руки с набухшими венами и веснушками были сложены на животе и крепко сжаты.

 Вскоре Клайд сказал, что пора прощаться. Бонни умоляюще посмотрела на него.

 — Может, еще немного, Клайд?

 Но он упрямо покачал головой.

 — Мы и так уже задержались. Дальше оставаться слишком опасно, Бонни.

 Она кивнула головой и обняла мать.

 — Мама, я так рада тебя снова видеть. Ты чудесно выглядишь! Береги себя, слышишь!

 Мать Бонни отступила назад и пристально поглядела на дочь, затем на Клайда. Она смотрела с таким спокойствием, от которого Клайду сделалось не по себе.

 — Клайд Барроу, — сказала она ровным голосом. — Бонни всегда была непослушным ребенком, но она не делала ничего дурного. Может быть, ты лучше знаешь, как с ней обращаться. Но я читаю о вас в газетах, и мне становится страшно…

 — Мама! — воскликнула Бонни.

 — Я, конечно, старуха и ничего не понимаю в жизни, и вам, молодежи, все это ни к чему слышать…

 Клайд ободряюще ей улыбнулся.

 — Миссис Паркер, не верьте газетам. Если бы мы сделали хотя бы половину того, что нам приписывают, то стали бы миллионерами. Это не игрушки. Для нас это бизнес. Времена теперь тяжелые, и это способ делать деньги.

 — Я понимаю, Клайд, но…

 Но он продолжал:

 — Я бы не рисковал жизнью Бонни лишь для того, чтобы заработать немного денег. Поэтому вы не волнуйтесь понапрасну. Да вот недавно я мог бы попробовать без труда взять две тысячи, но рядом были полицейские, и я сказал себе: нет, вдруг начнется пальба, и Бонни могут ранить. И мы поехали дальше, махнув рукой на эти тысячи.

 — И все-таки я беспокоюсь.

 — Мамочка, не надо, — сказала Бонни, обнимая мать. — Клайд действительно очень обо мне заботится.

 — Как только кончатся тяжелые времена, мы это бросим, — пообещал Клайд. — Вы уж мне поверьте. Буквально на днях мы с Бонни говорили о том, как оставим все это, найдем себе домик…

 — А я сказала Клайду, — вставила Бонни, — что я ни за что не соглашусь жить дальше, чем в трех милях от моей дорогой любимой мамочки.

 Миссис Паркер посмотрела на дочь все с тем же выражением.

 — Ни в коем случае. Если ты только попробуешь это, Бонни Паркер, то тебя быстро застрелят полицейские — и суток не пройдет. Поэтому лучше уж жить в бегах, нигде не задерживаться подолгу. Вот так-то.

 Никто ничего не сказал, когда миссис Паркер удалилась. Ни Бонни, ни Клайд не заметили, что снова пошел дождь. На этот раз сильнее.

 Время шло — дни превращались в недели, и члены банды Барроу обнаружили, что жизнь для тех, кто находится в бегах, стоит дорого. Они так и не нашли для себя подходящего убежища, да и деньги быстро таяли. Они спали, где придется, ели, что удавалось достать. В тот день Клайд остановил машину перед закусочной, где продавались гамбургеры.

 — Ну, Бак, — сказал он брату. — Теперь ваша с К. У. очередь поработать.

 — Ладно, братишка. Поработаем.

 Внутри было лишь несколько клиентов и коротыш, один обслуживающий посетителей.

 — Что прикажете, мистер? — обратился он к Баку.

 — Пять гамбургеров, три пива и две кока-колы.

 Когда заказ был готов, человек за прилавком аккуратно выложил еду на бумажные тарелки, накрыл салфетками и толкнул через стойку Баку. Он поднял голову, чтобы получить деньги, но улыбка быстро увяла на его лице, когда он увидел, что на него смотрит дуло револьвера.

 — Это налет, — жизнерадостно пояснил Бак. — Спокойно.

 В этот момент в закусочную зашел улыбающийся К. У. с двустволкой в руках. Его губки были сложены бантиком, но маленькие глазки не излучали тепла.

 — Я возьму все наличные, что у вас в кассе, — сказал Бак.

 Он забрал деньги без малейшего протеста со стороны своего оппонента и попятился к двери. Внезапно он остановился.

 — А какие у вас сегодня сладкие пироги? — вдруг спросил Бак.

 Коротыш ответил автоматически вежливо и бесстрастно:

 — Яблочные, абрикосовые и персиковые.

 Бак подумал немного и сказал:

 — Пожалуй, я возьму два абрикосовых и три яблочных.