Несовершенные любовники

Так оно и вышло. Через несколько дней после своего долгого рассказа о семье Дефонтенов моя мать пришла забрать меня из школы. Обычно из-за своей работы она никогда за мной не приходила. На этот раз она поджидала нас у ворот школы с Дефонтенами. Мы с Полем заметили их, когда били в стену мячом, и переглянулись. Поль подхватил мяч, и мы направились к ним, еле волоча ноги. «Милый, господин и госпожа Дефонтены хотят сделать тебе предложение», радостно зазвенел голос моей матери. Мы снова обменялись взглядами с Полем. Все ясно, звонкий голос моей матери означал лишь одно: я ни в коем случае не могу и не должен отказываться от предложения господина и госпожи Дефонтенов, каким бы оно ни оказалось, и предложение это, пожалуй, обещало быть необычным, раз уж моя мать перешла на такой яркий вокал.

Моя мать, как правило, говорит громко и сочно, но голос ее звенит, скорее, не как серебряный колокольчик, а оловянный, и напоминает глухой стук банки из-под горчицы, нежели звон хрустальных бокалов. Таким, по крайней мере, воспринимают ее голос мои уши, и меня это вполне устраивает, так как я очень люблю свою маму, можете не сомневаться.

Итак, старики Дефонтены, которые по понедельникам посещали массажиста, хотели, чтобы в эти дни я отводил их внуков из школы домой. Они еще что-то там объясняли, но главное было в том, что мне нужно было просидеть в их доме часа два, пока они не вернутся после своих процедур. Малыши не должны оставаться одни, я им очень понравился, и они рассказали им обо мне. Кстати, Поль тоже, если захочет, может приходить со мной, господин Дефонтен будет провожать его до автобуса или даже отвозить на ферму. «По понедельникам я ночую в городе, у сестры», — отозвался Поль. Я какое-то время смотрел на всех с открытым ртом, не понимая толком, о каких «малышах» идет речь. Лео и Камилла с первого дня казались мне взрослыми, ненормально взрослыми, в моем восприятии они были гораздо старше меня, и этот возрастной парадокс иногда меня пугал. Поль тут же добавил: «Спасибо, не надо». Что до меня, то сделка состоялась, мама сказала «да» от моего имени, не дождавшись даже, когда спросят моего согласия, и теперь Лео с Камиллой, а также бабушка и дедушка смотрели на меня своими прозрачными глазами.

Чуть позже, когда мы с Полем остались одни, он сказал: «Они должны тебе платить», я пожал плечами, и он продолжил: «Ну да, ты же теперь беби-ситтер». Я ответил: «Моя мать откажется», тогда он то ли всерьез, то ли в шутку произнес: «Ты даже сможешь накопить на компьютер». «Да брось ты…»

Эту тему мы с Полем обсуждали еще долго. Он говорил, что «любой труд заслуживает оплаты». Это выражение странно звучало в его устах, но я тут же вспомнил первоисточник, поскольку часто слышал эти слова от его отца, когда тот приезжал с поля на тракторе или возвращался из хлева после отёла своих буренок, присаживался за стол, чтобы съесть хлеба с сыром и запить его стаканом вина, разбавленного водой: «Любой труд заслуживает оплаты, детки». «А какая у нас будет зарплата после школы?» «В школе вы тоже зарабатываете, но пока только знания, а позже, после школы, у вас будет настоящая зарплата!»

Мне пришлось обратиться к маме, чтобы получить разъяснения по поводу этого гуманного утверждения, и я выслушал целую лекцию на тему заработной платы и предпринимательства, наемных сотрудников и предпринимателей, кстати, отец Поля был не наемным работником, а предпринимателем. «Он не предприниматель, а фермер», — возмутился я в ответ. «Можно и так сказать, но зарплату он не получает». «А мы получаем зарплату?» «Да, мы получаем зарплату», — с гордостью заявила моя мать. «Но отец Поля богаче нас». Однако ее не так легко было сбить с толку: «Его деньги на самом деле не его, а принадлежат банку». — «Но у него есть трактор!» — «Его трактор тоже принадлежит банку». Последнее замечание нанесло мне удар и открыло ужасающую перспективу: «А футбольный мяч Поля тоже принадлежит банку?» Мама, видя, что довела меня до слез, успокоила: «Нет, мячик принадлежит Полю». Она обняла меня и ласково потрепала по волосам. «Не волнуйся, я сделаю так, что у тебя тоже будет зарплата, хорошая зарплата, даже если твой отец уже не может нам помочь, не бойся, мой цыпленок».

Я быстро успокоился, убаюканный ее мягким голосом и добрыми ласковыми руками, но где-то внутри меня подспудно росло сопротивление, которое вылилось в мое первое самостоятельное решение: я не хотел «зарплаты», — ни такой, как у отца Поля после долгих часов, проведенных в полях или коровьем хлеву, ни такой, как у моей матери, занимавшейся хозяйственными делами в мэрии, из которой в конце каждого месяца ей приходил почтовый перевод, и она, будучи каждый раз недовольной указанной в нем суммой, долго что-то прибавляла и отнимала на калькуляторе, то хмурясь, то мечтательно улыбаясь, а я весь вечер чувствовал себя одиноким.