Несовершенства

— Приятно было повидаться. Нужно как-нибудь сходить вместе в бар.

— Обязательно. — Эшли слышит в своем голосе пораженческие нотки.

Как только двери лифта закрываются, она прижимается лбом к зеркалу. Как ей вообще пришло в голову обращаться к Джорджине, представлять ей «Флорентийца», словно она ждала какой-то награды? Хорошо, что Джорджина никому не расскажет. Хотя как можно быть в этом уверенной? Эшли смотрит в зеркало. Флуоресцентный свет усиливает синие круги у нее под глазами, и она выглядит не просто усталой, а изможденной. Эшли отводит взгляд, и ее пронзает резкое подозрение, что она совершила ужасную ошибку.

Джейк всегда лучше всего работал по строгому расписанию. Именно так ему удалось закончить «Мое лето в женском царстве» всего за несколько месяцев, и именно поэтому он не написал с тех пор ни одного сценария: не смог вернуться к такому же жесткому распорядку. А потому он каждый день ставит будильник на восемь, отмеряет определенное количество кофе для турки, наливает триста пятьдесят пять миллилитров во флягу для Кристи и садится за кухонный стол, чтобы до работы успеть написать несколько страниц.

— Я ведь могу к этому привыкнуть, — говорит Кристи, появляясь на кухне в розовой униформе, хватает кофе и на прощание быстро клюет бойфренда в щеку. Джейк размышляет, что она имеет в виду: что он готовит ей кофе, что он пишет по утрам или и то и другое?

Также Джейк всегда знал, что работа над хорошим сценарием продвигается легко. Контуры сюжета возникают сами собой, и сцены хлещут из него, словно он медиум, который только передает увиденное, но не в трансе, а в полном сознании. Поэтому, когда на первой странице курсор мигает после букв «ИНТ.», а место действия не лезет в голову, Джейк приходит в полное замешательство. Где мы видим Хелен? В доме на Эджхилл-роуд? В венской квартире, где она выросла? Квартира большая или маленькая? И где «Флорентиец»? И вообще, эта история посвящена тому, как Хелен обнаружила бриллиант, или чему-то совершенно другому?

Стоящая позади ноутбука чашка из-под кофе уже пуста, а он еще не написал ни слова. Джейк идет в гостиную и выдвигает ящик тумбочки, где хранит заначку. После возвращения с Восточного берега он решил покончить с травкой. Он предпочитает осознанно воспринимать беременность Кристи, появление ребенка. Выбросить электронную сигарету было просто, но избавиться от пяти косяков, которые он хранит в тумбочке, было бы оскорблением его прошлому «я», и так он бросать не хочет. Из пяти осталось только три. Джейк подносит один из них к носу и сразу же чуть не торчит от сладкого, землистого аромата.

Кончик самокрутки шипит, занимаясь огнем. Джейк откидывается назад и закрывает глаза. Неудивительно, что он застрял. В «Моем лете» он знал историю целиком. Теперь же он не знает вообще ничего: ни как бриллиант оказался в Америке, ни даже как Хелен оказалась в Америке. Ему известно, что на корабле, но она никогда не рассказывала, почему осталась одна и что случилось с ее семьей. Как же он сможет выстроить сюжет, если не представляет ни начала, ни конца?

По пути на работу он стискивает руль байка и мучается от стыда за потраченное впустую утро. А ведь Кристи думает, что он продуктивно потрудился. Она безусловно верит в него. Он однозначно этого не заслуживает.

Расстановка товаров по полкам обычно помогает ему проветрить голову, а потому Джейк просит, чтобы сегодня его назначили на работу в зал, а не на кассу. Аккуратно раскладывая горкой сетки с авокадо, он постепенно входит в ритм. Его мысли возвращаются к Кристи, ее беспричинной вере в него. За время их совместной жизни он не закончил ни одного сценария. Прошлой весной, когда родители Кристи заехали в Лос-Анджелес по пути домой из Китая, он было задумал новый сюжет. Во время трапезы с камчатскими крабами в банкетном зале в «Альгамбре», куда они часто наведывались, мать Кристи показала им фотографию дома в Гуанчжоу, где она выросла. Чжаны надеялись выкупить дом ее семьи, откуда их выселили, прежде чем они бежали из страны. Мать Кристи рассказывала об их побеге: сначала вплавь через залив Шенчжень в Гонконг, потом кораблем к тете в Сан-Хосе в Калифорнии. Джейк ясно увидел замысел фильма об их жизни, посвященного травмам Культурной революции, в котором рассказ о современных попытках вернуть семейный дом перемежается картинами идиллического детства.

Во время визита Чжанов Джейк только и думал что о фильме. Он станет киноэпопеей. Он тронет души. Он даст новый толчок карьере Джейка. Пока родители жили в квартире с Кристи, он ночевал у Рико на диване, набрасывая в уме первый акт. Он знал, что надо бы провести основательное исследование фактов, но хотел обрисовать историю миссис Чжан, пока не забыл подробностей. В конце недели, когда Чжаны вернулись на залив Сан-Франциско, а Джейк — в свою квартиру, ему не терпелось рассказать о сценарии Кристи.