Несравненное право

Рене оказался и прав, и не прав одновременно. Корабль, вошедший в залив Чаек, действительно оказался «Короной Волингов», капитаном которой был Паол Герар, благополучно проведший многопушечный фрегат сначала ненадежным фарватером Льюферы, а затем через изобилующее мелями и рифами Сельдяное море и Ангезский пролив. Но Рене и ошибался – на борту в самом деле находился император Базилек с семейством, приближенными и казной.

Зенек вручил Рене два письма. Одно запечатанное личной печатью самого Бернара и другое кое-как накорябанное моряцкой ручищей, на наспех оборванном листе, правда на очень дорогой кангхаонской бумаги. Рене бегло просмотрел оба послания нехорошо ухмыльнулся:

– Шани, ты с утра до ночи допекаешь меня тем, что здоров и хочешь что-нибудь делать.

– Неужели ты сменил гнев на милость и я больше не буду даром есть твою рыбу?

– Не будешь. Оденься попышнее и собери тех «Серебряных», которые еще не забыли, как пускать пыль в глаза важным персонам. Выдержишь ору на ногах?

– Да хоть три, – оживился Шандер, – что случилось-то?

– Ничего хорошего, уверяю тебя, – успокоил Рене, выскакивая из комнаты вместе с кардиналом.

Адмирал стремглав пронесся по ступенькам герцогского дворца. На точеном лице последнего из Волингов не читалось ничего, но внутри его все кипело. Вместо того чтобы помочь или хотя бы не мешать Архипастырю, объявившему Святой поход, безмозглые императорские советники вступили с Феликсом в препирательства, затянули время, докатились до прямого предательства, а в итоге загубили армию и, бросив на растерзание несчастную страну, удрали. И не куда-нибудь, а в Эланд! На правах родственников!

Когда императорское семейство пускалось в бега, враг был в однодневном переходе от Мунта и сдерживать его было некому...

Глава 15

2229 год от В. И. 12-й день месяца Медведя. Эр-Агэв, Эр-Иссар

Издали донесся заунывный, протяжный клич, похожий на закатный вой шакала в степи. Глашатай Истины возвещал адептам пророка Баадука[93], что пришел час полуденной молитвы. Все мужчины, достигшие четырнадцати лет, преклоняли колени там, где их настигал зов. Базарные площади, заселенные ремесленниками кривые улочки, сады вельмож и лачуги нищих – все превратилось в один гигантский, накрытый синим небесным куполом храм, в котором последователи истинной веры славили Всеотца и его пророка. Во всем Эр-Иссаре был только один человек (женщины, рабы, евнухи и иноземцы в счет не шли, у женщин, как известно, души нет, а прочие и так будут прислуживать на том свете тем, кого осенил свет Баадука), не считавший нужным напомнить о себе владыке Неба. Он мог себе это позволить, так как по эту сторону пролива не было никого, не склонившегося пред величием Майхуба сына Джуббы сына Адара.

Калиф досадливо наморщил соболиные брови – вопли глашатаев мешали сосредоточиться на том важном, что не давало ему покоя третий день. Майхуб соскользнул с низкого дивана и самолично захлопнул выходящее в глубокую лоджию окно. На первый взгляд владыка атэвов казался изнеженным и манерным но под шелком скрывалась сталь. Не наделенный богатырским ростом и могучим сложением, как его отец и дед, он унаследовал от них ловкость и беспощадность дикой кошки и выносливость верблюда. Майхуб был четвертым сыном Джуббы, но атэвы не чтили первородства, подобно живущим за проливом презренным хансирам[94]. Главой рода должен стать сильнейший. Харащ был сильнее Майхуба, Джамал злее, Низар красивее и хитрее, а Фарид превосходил всех ученостью. Но саблю отца и седло калифа получил Майхуб.

Трое старших братьев властелина нынче вкушали вечное блаженство в объятиях райских дев, а книгочей Фарид, навеки утратив необходимость в девах, предавался излюбленному занятию в угловой башне мозаичного дворца. Царедворцы, внимательно наблюдавшие за схваткой наследников – голова у человека лишь одна, и склонить ее надо вовремя и перед тем, кем нужно, – не сговариваясь, предрекли четвертому сыну Джуббы великое царствование. И не ошиблись. Саблей и золотом он уже четырнадцать лет держал в руках весь север великого Сура[95].

Придворные не раз уговаривали владыку перейти через пролив, но Майхубу не была нужна Арция. Когда-нибудь небесно-синие знамена Атэва накроют весь мир, но это будет нескоро. Ему не увидеть. Пока же с хансирами лучше торговать, а не воевать. Они еще сильны. Майхуб хорошо помнил битву при Авире, так удачно проигранную его отважным братом. Хараш возжелал накормить коней виноградом арцийских долин и пополнить свой гарем светловолосыми девственницами, но кто уходит за шерстью, рискует вернуться стриженым... Майхуб не был склонен повторять чужие ошибки – можно и нужно брать в плен хансирские суда и тайком покупать красивых девушек и мальчиков, но воевать?