Нестор Махно

– Наш путь не для слабых духом, – предупредила игуменья. – Слышала, кто такая монахиня?

– Нет еще.

– Скромность украшает тебя. Буквально: одинокая. Мы же непогребенные мертвецы, чины ангельские на земле. Коль страшишься – есть время вникнуть и отказаться. Неволить не станем.

– Я твердо решила! – заявила Галина, не глядя на отца, и странно было слышать это от шестнадцатилетней девочки.

– Ну что же. Тогда пошли…

Ей дали новое имя – Анфиса. Оно понравилось, и вообще в монастыре было чудесно: тихо, уютно, лампадки горят, сестры поют, все такие вежливые. Поистине, как в раю! Молоденькую послушницу пока щадили, не поручали грязных работ, хотя и не баловали. Игуменья даже позволяла иногда выйти за пределы обители, полюбоваться Божьим миром. А на луговине перед праздниками маняще раскидывалась ярмарка с цветастыми платками, бусами, медом, алой морковью и цыганским звонким табором. Здесь однажды и встретил Анфису молодой барон Корф и был потрясен: «Такая жемчужина – и в черной оправе!»

После двух свиданий они надумали пожениться. «Будем любить друг друга до гроба!» – заверял Юрий. Но что же предпринять? Ясное дело – бежать!

Когда в монастыре обнаружили пропажу послушницы, возник переполох. А влюбленные были уже в имении Корфов, где их ждало, однако, страшное разочарование. Спесивые родители жениха не захотели даже слышать о крестьянской девушке, тем паче – беглянке из православного монастыря. Она впервые почувствовала с горечью и возмущением, что значит быть бедной и незнатной. «Ах так, – думала, – я же вам, поганым баронам, докажу!» Что нужно для этого сделать, она не имела представления, но обиду затаила.

Анфису насильно вернули и еще более разбередили рану. Теперь уж обитель показалась ей постылой клеткой.

– Я не хочу здесь! Отпустите меня! – вопила и плакала послушница.

Вроде бы после такого удара в самое сердце наступило время одуматься, поставить свечку Божьей матери, принести покаяние. Многие и попадали за эти глухие стены, стремясь укрыться от подлого, жестокого мира. Галина была не из них. В ней проснулся протест, он еще только-только проклюнулся. Она даже и не подозревала, насколько он может быть темен и неудержим.

О ее насильном заточении стало известно в округе, и, поупорствовав, игуменья отпустила глупую и вздорную девчонку домой. А потом была женская семинария и Гуляй-Поле…

Феня Гаенко, верная подруга, ждала Галину на улице. Их вместе пригласили на свадьбу. Они ласково обнялись и пошли через мост к Коростелевым. Не к тем, где жил Прокофий, расстрелянный на скотомогильнике, а к другим – бочанским. Они женили Макара на Забавиной Ивге. Ожидалось много всяких гостей, и девушкам было интересно.

– Хлопцев там – куры не клюют! – лепетала по дороге Феня. Беленькая и тоненькая, она никогда не падала духом. Эту легкость ее характера и при том умение хранить тайну Галина очень ценила. Они преподавали в одной школе и давно сдружились.

В просторном коростелевском дворе снег был тщательно подметен, стояли разодетые хлопцы, курили, задорно поглядывая на девчат и за ворота. Скоро должны привезти невесту, нужно встречать, а если удастся, то и своровать туфельку, получить веселый выкуп. Время было, конечно, не свадебное, не довоенная теплая осень. Сейчас всё дрогнуло, переворотилось, но только не любовь и обычаи.

Галина с Феней зашли в хату, разделись. Пока там вяло пиликал баянист и столы ломились от нетронутой еды, самогона. Кто-то громко спросил:

– А кого ждэм? Чого сваты нэ йидуть?

– Та Батько ж Махно обищав буты. Макар у його в отряди. От вси й ждуть.

Галина как услышала это – и обомлела. Вот влипла, дурочка! Можно же было догадаться. Махно любит свадьбы. «И Фэня нэ пидказала. Що ж робыть?»– в панике, бестолково соображала Галина, боясь встречи с Нестором. Однажды подраненное сердце вещало, что это к добру не приведет. Избегай его. И это же сердце сладко замирало. Что теперь? Уйти? Остаться?

Тем временем появилась невеста. Все в хате и во дворе засуетились. Погромче заиграл баян, но его заглушил невесть откуда взявшийся духовой оркестр, и Галине было уже не до сомнений.

Вскоре подкатил с охраной и Батько. Его посадили на почетное место – под иконы. Галина с Феней примостились поодаль. Начались тосты, закричали: «Горько!» Жених с невестой неумело целовались, и в этом шуме-гаме Галина почувствовала на себе взгляд Нестора. Вскинула ресницы – точно! Из красного угла он смотрел на нее, а не на молодоженов, как все. Смотрел неотрывно. Тяжело. Девушка вздрогнула, еще подумала: «Откуда у него, малыша, такой гипноз?» Поднялась из-за стола и пошла из душной хаты на улицу.

За сугробом гремела цепью собака. «Бедная, и покормить, наверно, забыли?»– пожалела ее девушка, приближаясь. Вскинув лапы на снег, пес насторожился и зарычал. Она остановилась, но лохмач почему-то рванул цепь и залаял, давясь ошейником. «Что с ним?» – удивилась Галина и увидела Махно, который направлялся к собаке.