Нестрашная книга о раке. Книга-ориентир для тех, кто ищет информацию и поддержку

Спустя некоторое время после того, как первый этап лечения был проведен, мама смогла вернуться на работу. Там одни коллеги предлагали ей «держаться», другие стали предлагать народные рецепты для исцеления от всех болезней, а третьи, наоборот, проявляли избыточный оптимизм. Маму это довольно сильно раздражало: она не знала, как ей себя вести с коллегами, а коллеги не знали, как им вести себя с ней.

ГОВОРИТЬ ЛИ ПАЦИЕНТУ О ДИАГНОЗЕ?

Довольно часто у многих возникает вопрос: а стоит ли говорить своему родственнику о том, что он болеет? Для меня ответ однозначный: стоит, но только в том объеме, в котором об этом хочет знать он сам. Даже по российскому законодательству мы, врачи, не имеем права скрывать от пациента диагноз, как это можно было делать несколько десятилетий назад. К тому же обман может быть воспринят гораздо хуже, чем горькая правда: пациент обычно не дурак, и он понимает, зачем его везут в онкологическое учреждение, почему ему капают химиопрепараты и так далее. Но огромная недосказанность между пациентом и его близкими не оставляет возможности нормально поговорить о действительно важных вещах. Родственники часто сильно жалеют о том, что в свое время не смогли быть достаточно откровенными.

Озвучивать подробности диагноза должен, конечно же, врач, и, я повторю, в том объеме, в котором об этом хочет знать пациент. Тут помогают следующие фразы: «Что вы уже знаете о вашем диагнозе?» (тут часто выясняется, что пациент и так уже в курсе всего, и только родственники думают, что это не так), «Что вы хотите узнать о вашем диагнозе?» Подходы у людей могут быть самыми разными: кто-то хочет максимально четко знать процент вероятности полного выздоровления или примерную ожидаемую продолжительность жизни, кому-то достаточно просто понимать, что он попал в надежные руки и ему делается все, что нужно, но без подробностей.

У врачей есть специальные протоколы сообщения плохих новостей, которые позволяют донести информацию до пациента максимально эффективно (эта методика называется SPIKES), и по-хорошему этим навыкам нужно специально учиться на курсах по коммуникации с пациентами.

Когда мама заболела, я столкнулась со смешением своих социальных ролей, потому что я была ей одновременно и дочерью, и лечащим врачом. Вся информация (и негативная, и позитивная) исходила от меня, и большую часть медицинских решений тоже принимала я.

Я справилась с ролью врача, но, к сожалению, не справилась с ролью любящей и понимающей дочери – совмещение этих ролей оказалось для меня непосильным.

ОБ ИЗБЫТОЧНЫХ ТРЕБОВАНИЯХ К СЕБЕ

В подобных ситуациях мы склонны предъявлять избыточно высокие требования к себе и к тому, как все должно происходить в целом. Если вы думаете, что тяжелые испытания в виде болезни делают семейные отношения крепче, то спешу вас расстроить: так бывает далеко не всегда.

Тяжелые болезни очень часто романтизируются в кино и книгах, но в жизни все происходит иначе: ваши взаимоотношения могут стать непохожими на то, что показывают в кино, когда больной человек сидит в мягком кресле, пытаясь скрыть свои страдания, а вокруг него суетится большая любящая семья, готовая в любую минуту прийти на помощь, и супруг(-а) или дочь (сын) пациента неотрывно держит больного за руку, а где-то неподалеку есть компетентный и сочувствующий врач.

По факту все может выглядеть далеко не так. Для больного человека все происходящее – огромный стресс (даже если заболевание потенциально излечимое!), это жизнеугрожающая ситуация, а зачастую еще и сильно растянутая во времени. От всего этого характер пациента не становится лучше – человек может испытывать боль и из-за этого вести себя агрессивно/депрессивно, он может быть капризным, может не ценить ваши нечеловеческие усилия, направленные на то, чтобы все происходило правильным образом (просто потому, что больной сконцентрирован на других вещах, и он имеет на это право!).