Несущие Свет

Её рука была холодной, с нежной кожей и чуть заострёнными ногтями. Граф сжал её в ответ и буквально ощутил источаемый Верой страх. Он впитывался в его плоть, проносился по жилам и выветривался из кожи, как горячие пары, и Вера постепенно успокоилась. Руслан не мог не подумать о том, что никто ещё так не боялся за его жизнь.

– Эм… Мадемуазель Каржавина? – послышался робкий голос. Вера отдёрнула руку и отстранилась от него, как несколько минут назад от маркиза. В холле появился Василевский. – Мой отец просил передать, что хочет вас видеть.

– Меня? – взволнованно переспросила Вера.

Князь пожал плечами, и Вера, растерянно глянув на графа, тотчас же пошла за Василевским.

Руслан сжал кулак, раскрыл и осмотрел ладонь, будто надеясь найти на ней след Вериной руки. Вдруг её накрыла другая рука, рука интуиции и стала медленно тянуть с дивана, а потом повела его к лестнице, и он с покорностью доверился ей.

На третьем этаже особняка, блистающего дороговизной в каждом углу, граф осмотрелся, подумал мгновение и пошёл в самое дальнее крыло, где остановился у открытой двери.

Это была спальня старого князя. Василевский младший вышел через другую дверь, а старик остался лежать в кровати. Вера боязливо приблизилась к нему.

– Вера… Вера это вы? – просипел князь, разлепляя дрожащие веки. Ему не хватало воздуха, а по лицу катился пот, несмотря на то, что были открыты все окна, а шторы раздулись от ветра, как паруса.

– Иван Евгеньевич?

Вера опустилась на табурет возле кровати.

– Вы… Вера, я… виноват… перед вами.

– О чём вы?

– И теперь я… понесу расплату. Заплачу жизнью. А может быть… и не только.

– Не волнуйтесь, скоро придёт лекарь…

– Никто не придёт. Не надо мне… никакого лекаря. – Грудь князя судорожно вздымалась, старика мучила боль и одышка. – Я заслужил. Всё из-за меня. Вера… а ведь если бы не я… они бы не погибли. Родители Анны. Вашей матери. Это я…

Старик с шипением схватился обеими руками за грудь. Вера сидела неподвижно.

Говорить князь смог только спустя минуту, и голос его увядал.

– Я жену похоронил… Аскольд маленький, и я один… Я захотел жениться… но только на молодой… молодой и красивой девушке. Не важно, с каким приданым. Лишь бы другие мужчины завидовали… На пятом-то десятке заиметь юную красавицу жену… Я захотел Анну. С её отцом, Дмитрием, мы враждовали… Ссорились часто. То женщину не поделим, то карточный долг… Да не важно это. Дмитрий проиграл почти все свои имения в карты. Мне проиграл. Каржавины несли убытки и почти разорились… вот и согласились Анну мне отдать. Кто бы её ещё, нищую, взял… Я ждал её совершеннолетия. А однажды пришёл к ней и увидел… понял, что она беременна… Но уже не захотел другую невесту. Я её хотел… и стал требовать, чтобы она… обратилась к знахарке. Чтобы она избавилась…

Последнюю фразу он выговорил плаксиво, как виноватый мальчишка. Вера словно бы обратилась в статую.

– Я не мог свататься… как ни в чём не бывало. Моя репутация… Бесприданница, отягощённая ребёнком. Я был бы опозорен и отвержен обществом. А выставить себя отцом… нет. Не смог. Не позволила гордость. Анна… отказала мне. Она унизила меня обманом и отказом… Я напился в трактире. Напился до помутнения рассудка и полной потери памяти. Но один момент я всё-таки помню… Всю жизнь его помню!

Князя затрясло.

– Я душу излил… сам не понимая кому. Глаза почти белые, волосы как серебро, чёрная мантия… И взгляд! Взгляд как у призрака. Чёрный призрак… Он выслушал и посоветовал отомстить. Предложил свою помощь, и я согласился. Тогда он дал мне бумагу и перо с чернилами. Сказал написать Каржавиным приглашение на ужин… Я не помню, как писал, но я… сделал это. Написал и уснул за барной стойкой.

Старик, казалось, говорил уже с порога смерти. Как будто за горло его держала рука скелета в чёрном плаще, а другая рука заносила острую косу.

– Следующим вечером приехал экипаж. Они, родители Анны, приехали убитые… Кучер сам не свой… Сказал, напали в дороге, хозяев зарезали, а мне просили передать низкий поклон.

Слёзы полились из его глаз, заливая подушку.

– Вера! – хрипло прокричал он и попытался подняться, но не смог. – Вера, я виноват перед вашей семьёй и перед вами лично! Именно после этого… Анна закрылась от всего мира… Именно поэтому вы провели жизнь в бедности и за… затворничестве! Анна больше никому не доверяла, а я… старался всё забыть. Но я не мог! Простите… что сломал вашу семью… вашу жизнь!.. Простите меня, Вера!

Вера медленно поднялась с табурета.

– Когда я увидел вас сегодня… Я сразу понял, кто вы. Нет, вы не похожи на Анну. Совсем не похожи, но… но я понял. Вера! – Он протянул к ней трясущуюся как при эпилепсии руку. – Вера, упокойте… мою гадкую душу! Дайте мне прощение. Прощение – всё, что я прошу. Отпустите же мне этот грех, или я пропал.

Вера отходила от него, медленно, спиной вперёд. Старик продолжал умолять и тянуть руку, свесившись с кровати, но Вера выбежала из спальни.