Несущий огонь

– Норманны, скорее всего, – ответил я. – Вроде тебя.

Я убил отца Рорика и ранил его самого в хаосе битвы с норманнами в Мерсии. Меня мучил стыд за нанесенную юнцу рану – ему было всего девять, когда я ударил его своим клинком Осиное Жало. Чувство вины побудило меня усыновить парня, как давным-давно Рагнар Старший усыновил меня. Левая рука Рорика зажила, хотя уже никогда не будет такой же сильной, как правая. Щит он держать мог и тем был счастлив. Мне он нравился.

– Норманны! – радостным эхом отозвался он.

– Похоже на то, – буркнул я.

Уверенности у меня не было, но кое-что наводило на мысль, что корабли эти принадлежат скорее норманнам, чем данам. Огромные звериные головы на носу были более живописными, а короткие мачты сильнее завалены в корму, чем у большинства датских судов.

– Не заходи слишком глубоко! – крикнул я Бергу, который завел коня по бабки в кипящее на отмели море.

Прилив с силой устремлялся в канал, волны были в белых барашках от ветра, но я смотрел не на них, а на противоположный берег, лежавший всего шагах в пятидесяти или шестидесяти от нас. На нем виднелась полоска песка, которая вскоре скроется под поднимающейся водой, дальше шли темные скалы, переходящие в высокие каменные укрепления, построенные после моего отца. В центре располагались морские ворота. Много лет назад, с ужасом ожидая моего нападения, дядя замуровал как нижние, так и верхние ворота, совместно выполнявшие роль главного входа в крепость. Зато построил морские ворота, добраться до которых можно было только на корабле или по узкой тропе, проходившей вдоль берега под обращенными к морю укреплениями. Со временем страх его поулегся, и, поскольку снабжать Беббанбург через одни ворота было неудобно и затруднительно, дядя снова открыл пару южных ворот, но и морские оставил. За ними крутая тропинка взбиралась к калитке, прорезанной в бревенчатом частоколе, окружающем всю продолговатую вершину скалы, на которой когда-то возвели Беббанбург.

На боевой площадке верхнего частокола собрались люди. Они махали – не нам, а приближающимся кораблям, и я даже слышал их приветственные крики, хотя, может быть, мне это просто померещилось.

Зато копье не померещилось. Кто-то метнул его с частокола, и я наблюдал за полетом черного древка на фоне темных облаков. На удар сердца оно словно зависло, а затем устремилось вниз, как падающий на добычу сокол, и с тяжелым стуком вонзилось в плещущуюся на отмели воду шагах в четырех или пяти от лошади Берга.

– Дай мне его, – велел я Рорику.

Теперь с укреплений слышались насмешки. Пусть копье упало с недолетом, бросок все равно получился хорош. Прилетели еще два копья, и оба бесцельно плюхнулись в воду посреди канала. Мальчишка принес первое.

– Опусти острие пониже, – распорядился я.

– Ниже?

– К самому песку.

Я спешился, приподнял край тяжелой кольчуги, расшнуровал штаны и прицелился.

– Держи ровно, – приказал я Рорику. Затем, удостоверившись, что люди на носу у передового корабля смотрят, помочился на острие. Мой сын хмыкнул, Рорик хохотнул.

– А теперь дай сюда, – велел я мальчишке и принял из его рук ясеневое древко.

Первый из кораблей уже вошел в канал, волны с шипением разбивались о его корпус, а гребцы наваливались на весла. Высокий штевень, увенчанный драконьей башкой с разинутой пастью и горящими глазами, реял над белопенным морем. Я отвел руку и еще чуть выждал. Трудный бросок, осложненный сильным ветром и тяжестью медвежьего плаща, тянущего руку вниз. Но времени скидывать тяжелый мех не было.

– Вот! – взревел я, обращаясь к кораблю. – Это проклятье Одина!

И метнул копье.

С двадцати шагов.

Облитое мочой острие угодило именно туда, куда я метил, – в драконий глаз. Древко дрожало, когда корабль пронесся мимо нас, влекомый приливом, и вошел в спокойные воды просторной и неглубокой гавани, укрытой от бури большой скалой, на которой стояла крепость.

Моя крепость. Беббанбург.

* * *

Беббанбург.

С того самого дня, как я осознал, что замок у меня украли, я мечтал возвратить свой дом. Похитителем был дядя, а теперь его сын, дерзнувший назваться Утредом, удерживал эту великую твердыню. Молва утверждала, что взять ее можно лишь с помощью предательства или измором. Могучая крепость, построенная на высокой скале, почти острове, соединенном с сушей узким перешейком. Мое наследство.

Однажды я едва не отбил форт. Провел своих людей через нижние ворота, но верхние успели в последний момент закрыть, и потому мой двоюродный брат до сих пор правил мощной крепостью близ бурного моря. Над ней развевалось его волчье знамя, и его дружинники насмехались над нами со стен, когда мы повернули прочь, а четыре корабля прошли по фарватеру и обрели безопасный приют в мелководной гавани.

– Сто пятьдесят воинов, – доложил мне Берг. А потом добавил: – Я так думаю.

– А также женщины и дети, – вставил мой сын.

– И это означает, что они намерены остаться, – пробормотал я. – Кем бы они ни были.