Несущий огонь

Я промолчал. Кинлэф Харальдсон – молодой, красивый западносаксонский воин, но невысокого происхождения. А это значит, что он не добавит Эльфинн веса большого знатного рода. Да и великих подвигов за ним не числилось, то есть у него нет репутации, способной привлечь последователей. Я находил его пустым, но не было смысла говорить об этом Этельфлэд, неизменно падкой на приятную внешность, манеры и обходительность юнца.

– Кинлэф будет защищать ее, – добавила она. – И ты тоже.

– Ты знаешь, как дорога мне эта девочка, – ответил я, уходя в сторону. Чего на самом деле хотела услышать Этельфлэд, это что я стану поддерживать Эльфинн так же твердо, как поддерживал ее саму, что присягну Эльфинн. От продолжения беседы меня спас мой слуга Рорик, который похлопал ладонью по пологу шатра и вошел, моргая глазами, чтобы привыкнуть к тени после яркого солнечного света.

– Господин! – воскликнул он, потом спохватился и поклонился Этельфлэд.

– В чем дело?

– Господин, король Сигтригр уезжает. Ты велел сообщить.

– Я еду вместе с ним на север, – пояснил я Этельфлэд.

– Тогда поезжай, – разрешила она.

Я встал и поклонился.

– Я буду защищать Эльфинн, – пообещал я, и ей пришлось этим удовольствоваться. Это не обязательно подразумевало мою присягу девочке, и Этельфлэд понимала, но все равно улыбнулась и подала мне руку:

– Спасибо.

Я склонился и поцеловал ладонь, задержал ее в своей.

– Самое важное для тебя – это поправиться, – пробормотал я. – Выздоравливай! Ты лучший правитель, который когда-либо был у Мерсии. Так что поправляйся и продолжай властвовать.

– Я постараюсь.

Потом я поверг в ужас двух монашек, когда наклонился и поцеловал Этельфлэд в губы. Она не сопротивлялась. Мы ведь были любовниками, я любил ее тогда и люблю по сей день. Во время поцелуя я ощутил ее сдавленные рыдания.

– Я вернусь, – пообещал я. – После того как возьму Беббанбург.

– Значит, Фризия? – спросила она лукаво.

Получается, слухи пошли.

– Следующая моя цель – Беббанбург, – сообщил я, понизив голос. – Никому не рассказывай.

– Дорогой лорд Утред, – тихо прошептала Этельфлэд. – Всем известно, что ты идешь на Беббанбург. Быть может, я навещу тебя там?

– Непременно, моя госпожа. Непременно. Тебя встретят там как королеву, каковой ты и являешься. – Я снова поцеловал ей руку. – До встречи на севере, госпожа.

Потом я неохотно выпустил ее пальцы и последовал за Рориком к выходу из шатра.

Больше нам свидеться не довелось.

* * *

Мои дружинники и люди Сигтригра скакали вместе, держа путь на север. Сияло солнце, было тепло, летний воздух наполняли стук подков и бряцание упряжи.

– Ненавижу саксов, – проворчал Сигтригр.

Я не ответил. Справа простиралось поле набирающей рост пшеницы – напоминание о богатстве здешней земли. За нами хвостом тянулась пыль.

– Ты выторговал для меня по меньшей мере год, – продолжил зять. – Спасибо.

Я видел, как парит в теплом воздухе сокол, почти неподвижный, если не считать едва-едва заметного шевеления крыльев, острым взглядом выискивая на земле какое-нибудь обреченное создание. Я наблюдал, надеясь, что птица ринется вниз, но она оставалась в вышине, без усилий скользя в потоках ветра. Предзнаменование? Быть может, этот знак предвещает мир. Вот только я не желал мира. Я нес свой меч к стенам Беббанбурга.

– Они по-другому пахнут, – сердито бросил Сигтригр. – От них несет саксонским дерьмом! Гнилой репой! Вот как они пахнут – как гнилая репа! Как самодовольная, наглая репа!

Я повернулся в седле и посмотрел на Этельстана. Тот ехал рядом с моим сыном в нескольких шагах позади нас и, к счастью, не слышал разглагольствований Сигтригра.

– Принц Этельстан! – окликнул я его. – Даны и норманны пахнут?

– Господин, от данов воняет прокисшим сыром, – весело отозвался парень. – А от норманнов – тухлой рыбой.

Сигтригр фыркнул.

– Принц Этельстан, надеюсь, саксы нарушат мир, – громко заявил он. – Тогда я буду иметь удовольствие убить тебя.

Он знал, что я этого никогда не допущу, но ему нравилось бросать угрозы.

Зять выглядел старше. Я помнил того острого на язык юного воина, который запрыгнул на стену Сестера и пытался прикончить меня. Властелин войны. Я взял у него глаз, он забрал у меня дочь, и теперь мы стали друзьями. Однако несколько месяцев царствования прочертили морщины на его лице и высосали из души радость.

– И еще этот ублюдок Турферт! – Он сплюнул. – Не лучше их! Называет себя даном, а подставляет задницу христианам! Я этого подлого мерзавца гвоздями к кресту приколочу!

Гнев его был оправдан. Лорды-даны, владевшие бургами в Южной Нортумбрии, могли снабдить Сигтригра внушительной армией, но страх пересилил в них преданность. Я подозревал, что многие последуют примеру Турферта и покорятся как западным саксам, так и пригвожденному Богу.

– Они даже выступят вместе с саксами, – с горечью предположил Сигтригр.

– Думаю, так и случится.

– И что мне тогда делать?

То был не вопрос, а скорее вопль отчаяния.

– Переедешь жить в Беббанбург, – сказал я ласково.